Рождественский подарок - [58]

— Я Мэг Мэтьюс, живу в Лондоне.

Она пожала ему руку и подумала: хорошо, если он не станет болтать в ближайшие двадцать четыре часа. Она хотела мысленно приготовиться к встрече и продумать, чего нельзя говорить. Надо составить список фраз, на которые Роберт может ответить: «Не суетись, мама».

Но Том О’Нил оказался идеальным попутчиком. У него были дорожные шахматы и книжка шахматных задач. Водрузив очки на нос, он методично проделывал все предписанные ходы. А Мэг так и не раскрыла журнал и роман, которые лежали у нее на коленях. Она была занята тем, что ставила в уме галочки. Так, нельзя спрашивать Роберта, сколько он зарабатывает; нельзя интересоваться, не намеревается ли он вернуться в университет, который оставил, окончив два курса. Тогда он поехал в Австралию искать себя, а вместо этого нашел Розу и понял, что ему нравится петь в ресторанах. Мэг повторяла себе, что она не будет упрекать его в том, что он очень редко звонит. Она не замечала, что, чуть шевеля губами, еле слышно произносит клятву: «Никого не буду критиковать, не заикнусь о том, что мне одиноко».

— Это всего лишь турбулентность, — вдруг ободряюще произнес Том О’Нил.

— Извините, не расслышала.

— Я думал, вы читаете Розарий[23], и хотел сказать, что в этом нет нужды. Оставьте молитвы на случай, когда будет совсем худо. — Он мило улыбнулся.

— Нет, на самом деле я не читала Розарий. Это помогает?

— Я бы сказал, нерегулярно. Ну, скажем, один раз из пятидесяти. Но люди так радуются, когда это происходит, что думают, будто он действует все время, и забывают все те случаи, когда он не сработал.

— А вы его читаете?

— Сейчас нет, но в молодости я молился. Однажды Розарий сработал суперэффективно. Я выиграл на скачках, на собачьих бегах и в покер. В течение одной недели!

Было видно, что ему очень приятно об этом вспоминать.

— А мне казалось, что о подобных вещах нельзя молиться. Я думала, Бог не помогает в азартных играх.

— Да, потом перестал помогать, — печально сказал Том и вернулся к своим шахматам.

Мэг заметила, что О’Нил не прикасался к спиртному и очень мало ел. Он только пил воду стакан за стаканом. В конце концов она решилась спросить его об этом. Еда — одно из немногих удовольствий во время долгого перелета, а выпивка помогла бы уснуть.

— Я должен быть в хорошей форме по прибытии, — ответил он. — Я читал, что секрет в том, чтобы выпить воды больше, чем в тебя влезет.

— Вы доходите до крайностей во всем, что делаете! — воскликнула Мэг отчасти с восхищением, отчасти критически.

— Я знаю, — сказал Том О’Нил, — это моя беда и в то же время благословение!

Впереди было еще пятнадцать часов полета. Мэг пока не интересовалась судьбой соседа. Слишком мало времени они провели вместе. Когда до посадки оставалось четыре часа, она начала расспрашивать его о жизни. И он поведал ей историю своей беспутной дочери. Когда умерла мать девочки, та осталась на попечении Тома и совершенно отбилась от рук. Делала что хотела и когда хотела. Сейчас она в Австралии. Не просто переехала на время, а перебралась туда навсегда. Живет с мужчиной, не выходя за него замуж. Это у них называется «де-факто». Очень либерально и современно: его дочь открыто сожительствует с парнем да еще открыто сообщает об этом австралийскому правительству. Том покачал головой: его все это огорчало и злило.

— Полагаю, вам придется принять это. Я хочу сказать, что, преодолев такое расстояние, нет смысла нападать на нее, — сказала Мэг. Легко быть мудрой, когда рассуждаешь о чужих детях.

В свою очередь, она рассказала ему о Роберте и о том, как ее не пригласили на свадьбу. А Том О’Нил на это ответил: «Да вам просто повезло!» Ей бы пришлось вести беседы с бывшим мужем и с кучей людей, которые ни слова не понимают по-английски. А она, в свою очередь, не говорит по-гречески. Так что гораздо лучше навестить молодых сейчас. Что такое свадьба? Только один день. Но ему самому такого дня, похоже, вообще никогда не видать. Его дочь звали Дейрдра. Хорошее ирландское имя, но теперь она подписывается «Ди», а ее парня вообще зовут Фокс[24]. Разве так могут звать нормального человека?

Все подняли шторки иллюминаторов. Пассажирам подали апельсиновый сок и горячие полотенца, чтобы было легче проснуться. К этому моменту Мэг и Тому казалось, что они знакомы давным-давно. Расставаться не хотелось. Они давали друг другу ценные советы, пока ждали багаж.

— Постарайтесь не упоминать о свадьбе, — предупреждал Том.

— Не смейте говорить, что они «живут во грехе». Здесь так не говорят, — увещевала Мэг.

— Вот мой адрес, — сказал он.

— Спасибо.

Мэг охватило чувство вины. Ей не пришло в голову дать Тому координаты ее сына. Возможно, она просто не хотела, чтобы Роберт думал, будто она настолько несчастна, что знакомится в самолете и, привязавшись к странному ирландцу, тут же дает ему свой телефон.

— В общем… свяжитесь со мной сами… если захотите, — произнес он, и в его голосе она уловила нотки разочарования.

— Да, конечно, отличная идея, — подхватила Мэг.

— Все-таки месяц — это очень долго, — сказал он.

Раньше они уверяли друг друга, что месяца им будет мало. Теперь, на австралийской земле, оба немного нервничали, ожидая встречи с детьми… Сейчас им казалось, что здесь предстоит провести целую вечность.