Фейс глубоко задумалась, прежде чем ответить. Если Ник останется, то, возможно, снова поцелует ее. А если это произойдет, то…
Она ведь по-прежнему провинциальная девушка без внешнего блеска, к которому он, вероятно, привык. И скоро он уезжает. Ей нельзя забывать обо всем этом, когда он смотрит на нее… касается ее. Но она и не забудет, а значит, не останется с разбитым сердцем, если он пробудет еще пару дней. Ник — ее друг, и ему необходимо где-то жить.
— Оставайся у нас с Джейки столько, сколько захочешь. А если задержишься на День благодарения, то для нас это будет большой радостью.
Она ждала его улыбку, а он нахмурился.
— Ты позволишь мне заплатить?
— Конечно, нет!
— Фейс, если бы я остановился в мотеле…
— В Извилистом Ручье нет мотелей.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — рассердился он.
— Да, но несколько ночей на матраце платы не требуют.
— Какая ты упрямая…
— Нет. Гостеприимная. К тому же Джейки пойдет на пользу мужское влияние, хотя бы на короткое время. Конечно, если ты не против…
Лицо его сделалось нежным.
— Я не против. Джейки замечательный малыш. Но если ты не позволяешь мне платить за ночлег, то разреши покупать продукты.
— Я собираюсь готовить на День благодарения, чтобы освободить маму. Так что…
— Прекрасно. Я люблю подъедать остатки, поэтому выберу самую большую индейку. — Видя нерешительность Фейс, Ник твердо добавил: — Позволь мне сделать это. Я не люблю быть в долгу.
— Хорошо, — согласилась Фейс, уважая его гордость да к тому же очень желая, чтобы он остался. — Я разрешу тебе заплатить за покупки.
Обрадовавшись ее уступчивости, Ник с улыбкой сказал:
— Пойдем со мной на сцену и обсудим точные размеры декораций.
В течение часа Ник подсоединял три движущиеся секции, а Джейки наблюдал за ним чуть поодаль. Пристроившись на краю сцены, Фейс рисовала эскизы для трех панно. Тут зазвонил телефон.
— Это твоя мама, — позвал ее из кухни Бад. Ник стоял у козел, примеряясь к куску фанеры.
— Иди. Я присмотрю за Джейки, — успокоил он Фейс.
Фейс спрыгнула со сцены и заторопилась на кухню.
— Привет, мама. Что случилось?
— Вы с Джейки придете ужинать? Отцу стало лучше, и он рвется на улицу, поработать на снегоочистителе. Сегодня утром я испекла ему пирог, но у него все равно сварливое настроение.
Фейс улыбнулась. Отец вышел на пенсию в прошлом году, и бездеятельность его раздражала.
— Мы с удовольствием приедем, но у нас гость. Ник остается в Извилистом Ручье еще на несколько дней.
Полминуты тянулось молчание. Наконец последовал вопрос:
— У тебя?
— Да.
— Фейс, о чем ты только думаешь? Это же неприлично. Мужчина в доме! И к тому же Николас Кларк.
— Ему нужно где-то остановиться — он помогает делать декорации для живых картин.
— Ничего не понимаю. Если он здесь проездом, так почему решил остаться?
— Какое нам дело, мама?
— Большое. Если он поведет себя распущенно по отношению к тебе…
— Мама…
— Мне это не нравится.
— Ты не знаешь Ника, мама.
— И ты тоже, кстати, не знала до вчерашнего дня. Или встречалась с ним потихоньку от нас, когда вы учились в школе, а?
— Конечно нет, мама. Короче, я не могу допустить, чтобы Ник сидел один в доме, пока мы с Джейки обедаем у тебя.
После длительной паузы мать громко, чтобы Фейс это услышала, вздохнула:
— Приводи своего гостя. Может быть, я уговорю его остановиться у нас, а не у тебя.
— Я хочу, чтобы Ник остался у меня. Он хорошо влияет на Джейки. Пожалуйста, не вмешивайся.
Снова наступило молчание, затем мать сдалась:
— Хорошо, не буду. Но если увижу, что тебе грозит неприятность, то молчать не стану.
— Это-то я знаю. До вечера, мама. Мы будем около шести.
Фейс повесила трубку и подумала о том, не следовало ли отказаться от приглашения. Но все равно Ник встретится с ее родителями в четверг, когда они придут на обед. А может, он сам не захочет идти к ним сегодня. Тогда у нее будет целых два дня, чтобы подготовить его к старомодным и назойливым манерам своей мамы.
Нику показалось, что Фейс, очутившись в прихожей своего родного дома, стала держаться как-то скованно. Миссис Хьюитт удивленно выгнула брови, увидев, что ручонка Джейки зажата в огромной ладони гостя. Ник сам удивился, когда малыш взял его за руку, едва они вышли на улицу. На душе у него стало удивительно тепло.
Зато Джейки в отличие от Фейс здесь заметно возбудился. Он расстегнул молнию на непромокаемой куртке и, извернувшись, скинул ее, затем сел на пол и стянул сапожки.
— Я пойду к дедушке Хьюитту, — заявил малыш.
— Он внизу со своими утками. Не оступись на лестнице, — предупредила хозяйка.
— Папа вырезает из дерева подсадных уток, — объяснила Нику Фейс.
Констанция Хьюитт повесила в. шкаф их одежду, затем повернулась к гостю:
— Да, Николас, много воды утекло с тех пор, как ты, я слышала, развелся и уехал из города. Чем теперь занимаешься?
Хотя Фейс предупредила, что для ее мамы не существует запретных вопросов, Ник не ожидал, что его начнут допрашивать прямо в дверях. Но, увидев напряженные лица обеих женщин, понял, что между матерью и дочерью состоялся перед его визитом непростой разговор.
