Рождественская быль - [17]

Потому что уж кто-кто, а Чэнс Фоулер никогда не станет что-либо менять в своей жизни ради цветочницы.

Марси тяжело вздохнула, встала с пола и направилась к себе в комнату. Сейчас она переоденется в уютный халат, заварит чашечку горячего шоколада, намажет маслом ароматную булочку с маком, заберется под теплое одеяло и почитает купленный недавно роман английского писателя о любви греческой девушки и итальянского офицера.

Между тем Чэнс нервничал не меньше своей возлюбленной. Он почти не смотрел на дорогу, голова у него была занята мыслями о Марси.

Дома он первым делом кинулся к мигающему автоответчику.

За время его отсутствия было оставлено два сообщения: от Скотта Блейка из Сан-Франциско и от Энн Меткалф, бессменного секретаря отца.

Поколебавшись, Чэнс решил начать со Скотта.

– Привет, это Чэнс. Что-нибудь стряслось?

– Нет, все в порядке, даже лучше – мы явно опережаем график, поэтому я и звоню. Нужно, чтобы ты принял работу и подписал кое-какие бумаги. Когда сможешь приехать?

– Я сверюсь со своим ежедневником и перезвоню тебе утром, хорошо?

Чэнс быстро свернул разговор и начал было набирать номер Энн Меткалф, но передумал: сегодня День благодарения и Энн, как и другие сотрудники, наверняка получила возможность отдохнуть.

Она не сказала ничего определенного. Если бы дело было срочное, Энн непременно сообщила бы, так что отец подождет до завтра.

Чэнс просмотрел кое-какие документы, приготовил себе пару бутербродов, заварил травяной чай и отправился в спальню.

Там он сел на кровать и включил телевизор, машинально провел руками по помятым простыням – двенадцать часов назад он занимался любовью с Марси на этой самой кровати.

Никто и никогда не будил в нем такое жгучее, такое всепоглощающее желание.

Чэнс надкусил бутерброд и задумчиво потянулся к телефону – он вдруг почему-то понял, зачем звонила Энн Меткалф.

– Добрый вечер, Энн, это Чэнс, – уверенно произнес он, когда на другом конце провода сняли трубку. – Наверное, вы хотели передать мне указания его величества? – Чэнсу не удалось сдержать сарказм. – Как я понимаю, у нас очередные «семейные» посиделки. Наверняка приедет фотограф из «Пипл», чтобы запечатлеть счастливую семью у очага. На прошлогодней фотографии, если мне не изменяет память, мы имели удовольствие лицезреть миссис Дуглас Фоулер номер пять.

– Ох, Чэнс. – На другом конце провода тяжело вздохнули. – Отец хочет, чтобы семья собралась вместе на Рождество.

– Знаешь, Энн, – резко отозвался Чэнс, – не знаю, что там придумал папа, но мне кажется, он вполне обойдется без меня. Там и так будет предостаточно дядюшек и тетушек, кузенов и кузин и прочих жаждущих отхватить кусок от «денежного пирога». Меня это не интересует, да и отец вряд ли заметит мое отсутствие.

– Кстати, о деньгах. Твой отец просил меня узнать, почему ты вернул чек, который он послал тебе на прошлой неделе?

– Я уже сказал: плевать я хотел на его деньги, мне своих хватает.

– Но это был подарок ко дню рождения…

– Это был клочок бумаги, подписанный папиным бухгалтером и отправленный по почте, а не подарок, – отчеканил Чэнс. – Извините, Энн, я не хотел вам грубить, просто я дико устал.

– Твой отец планирует устроить семейное торжество шестого декабря, то есть на следующей неделе. Ты должен прибыть в час дня, праздничный ужин в четыре, дети откроют подарки в шесть, взрослые – в девять.

– Подарки за три недели до Рождества?!

– Твой отец и Джоан уезжают на все праздники. Они планируют встретить Рождество и Новый год на Таити. Ты сможешь прийти на ужин?

– Я постараюсь.

Чэнс бросил трубку и принялся доедать бутерброды.

Кажется, он был чересчур резок с Энн. Она хорошая женщина и не имеет никакого отношения к причудам отца. Надо будет купить ей подарок, цветы и послать вместе с открыткой и извинениями.

Как и предполагала Марси, день после праздника завершился полным безумием. В магазинчике толпился народ, сметая кипарисы и другие вечнозеленые растения к Рождеству.

Марси едва успела снять украшения, развешенные ко Дню благодарения, и заменить их рождественскими гирляндами. Она также заполнила приглашения на ежегодную вечеринку, которую устраивала для своих сотрудников и друзей.

Она так погрузилась в дела, что не заметила, как к ее столу подошел Глен.

– Мы все убрали, ребята уже разошлись по домам, – сообщил он. – Если тебе больше ничего не нужно, то я, пожалуй, тоже пойду.

– Спасибо за помощь, Глен, можешь идти, до завтра. – Марси улыбнулась.

Она заперла дверь и принялась, как обычно, наводить порядок на прилавке.

От Чэнса не было ни слуху ни духу. Странно, они вроде бы договаривались о свидании. По крайней мере когда он отвозил ее домой вчера и напрашивался на ночь, а она отказала, сославшись на усталость, он пригласил ее на ужин на сегодня.

Марси с тоской выглянула на улицу. Ничего не оставалось, как подключить сигнализацию и отправиться домой.

Она отчаянно пыталась справиться с охватившим ее разочарованием. Неужели она позволит какому-то Чэнсу Фоулеру испортить ей жизнь?

Марси тряхнула головой и решила подумать о чем-нибудь другом. Например, о вечеринке, которую она наметила на четырнадцатое декабря.