Рождённый под чужим небом - [23]

Наконец они дошли до туннеля, ведущего прямиком в Храм стихий. Здесь шаман кивнул подручному, дабы тот остался у входа, сам же вместе с ребёнком шагнул внутрь. Поправляя висящую на плече суму, Рурх оглянулся по сторонам. Обычно он бывал здесь не чаще двух раз в год, во время летнего и осеннего Называния. Именно тогда мать или отец приводили ребёнка в Храм, дабы тот мог получить имя.

С момента последнего визита шамана в туннеле ничего не изменилось. Всё так же горели бездымные факела, а на потолке светились символы четырёх первоэлементов. Вздохнув, Рурх медленно двинулся по проходу. Он не торопился, стараясь очистить голову от лишних мыслей и настроиться на ритуал.

Пройдя ровно пятьдесят шагов, не больше и не меньше, он остановился перед массивными дверьми. Створки в два дивьих роста были выкованы из мирадита, очень прочного, внешне чем-то похожего на серебро металла. Многие сотни лет назад двери изготовили подгорники по специальному заказу.

Снизу и до самого верха створки были испещрены волшебными символами. Луна, огонь, вода, земля, волна, воздух, огненный вихрь, каменный водоворот, солнечный пламень, ледяное копьё – чего здесь только не было! Некоторые из символов были нарисованы ещё первыми шаманами, сыновьями тех, кто в стародавние времена отвоёвывал эти пещеры у страхолюдов.

Рурх с некоторым трудом отвёл глаза. Узор, очерченный на двери, завораживал. Не стоило смотреть на него слишком долго. Согласно Завету, вход в храм охраняли два воина из разных родов. Одетые в полный боевой доспех, в руках они сжимали секиры.

– Кто ты? – спросил один из них.

– Шаман племени.

– Зачем ты здесь?

– Ищу имя.

Таков был обычай. Этот диалог, не меняясь, повторялся из года в год, столетие за столетием. Однако сейчас, когда в разговор должен был вступить второй воин, случилась небольшая заминка.

Изумлённо посмотрев на человеческого детёныша, дивий затем уставился на шамана. Похоже, он никак не мог решить, как поступить. С одной стороны, появление человека здесь было неслыханно! С другой, в Завете о том, что делать в подобном случае, не говорилось ни слова.

Повисла томительная пауза. Впрочем, Рурх предполагал нечто подобное и не удивился. Если уж на то пошло, он мог воспользоваться правом шамана – произнести особую ритуальную фразу и пройти внутрь без беседы с хранителями врат. Однако ему хотелось избежать этого. Ведь в таком случае, согласно Завету, если храм не признает ребёнка, то шаман, приведший его, будет вынужден отправиться в изгнание! Незавидная перспектива.

Рурх напряжённо смотрел на второго воина.

« – Ну, давай! Скажи это! – думал шаман. – Чего ты ждёшь?!».

Ни к какой волшбе он не прибегал. Хранители врат были непростыми воинами и почувствовали бы даже самые лёгкие чары, направленные против них. А за такое полагалось лишь одно наказание – смерть.

Ожидание затягивалось. Мысленно выругавшись, шаман уже открыл было рот, дабы промолвить ритуальную фразу, как вдруг второй воин сказал:

– Для кого ты ищешь имя?

– Для него, – шаман слегка подтолкнул ребёнка, так, чтобы тот подошёл поближе к хранителю.

– По какому праву?

– По праву, дарованному мне богами!

Хранители отошли в стороны. Рурх протянул руку к двери, и створки начали медленно отворяться.

« Получилось! – возликовал он.»

Проход в храм озарился бледным светом. Держа мальчика за руку, шаман неторопливо зашёл внутрь. Створки за их спинами захлопнулись. Теперь двери откроются лишь тогда, когда ритуал завершится.

Храм Четырёх Стихий представлял собой просторное помещение с куполообразным потолком, разрисованным колдовскими символами. Пол был покрыт серыми прямоугольными плитами, размером примерно локоть на два. Их гладкая поверхность бесстрастно отражала идущих по ним дивья и ребёнка.

В стенах на высоте примерно четырёх локтей от пола поблёскивали кристаллы. Их бледно-жёлтый свет темноту разгонял слабо, отчего в храме постоянно царил полумрак. Отойдя примерно на двадцать шагов от дверей, Рурх остановился. Здесь начиналась Тропа по которой, согласно Завету, должны были пройти двое: ребёнок и кто-то из родственников. В случае отсутствия таковых, сопровождающего назначал шаман.

Рурх задумался. За те дни, что приёмыш провёл у дивьев, он заплакал только один раз и это было удивительно. Конечно, маленькие дети воспринимают мир совсем по-другому, чем взрослые, но чтоб настолько! Вот и сейчас мальчишка с любопытством оглядывался по сторонам, однако даже не пытался вырвать свою руку из ладони шамана. Тяжёло вздохнув, Рурх сделал первый шаг. Ритуал Называния начался.

Поскольку создатели Тропы выложили её светящимися белыми плитами, то идти по ней не составляло особого труда. Однако ни вправо, ни влево сходить было нельзя. Ежели вдруг случиться такое, то согласно Завету ритуал считался нарушенным. Одной из обязанностей шамана во время прохождения Называния как раз было следить за тем, чтобы ни ребёнок, ни его родитель не оступились.

Тропа извилисто петляла, иногда даже получалось так, что идущие по ней возвращались по нескольку раз на одно и то же место. На первый взгляд, в таком движении не было никакого смысла, и только шаман знал, что таится в каждом изгибе.