Рожденный бежать - [4]

— Хотите совет? — подытожил эскулап нашу беседу. — Купите себе велосипед.

Я поблагодарил его, пообещал последовать совету и недолго думая отправился к другому врачу. Я понимал: док Торг стареет; возможно, он проявил излишний консерватизм и чуточку поспешил с кортизоном. Приятель-терапевт порекомендовал мне спортивного врача-ортопеда, специализировавшегося на лечении заболеваний стоп, и по совместительству бегуна-марафонца.

Ортопед сделал еще одну рентгенограмму, затем прощупал мою ступню большими пальцами рук.

— Похоже, у вас синдром кубовидной кости, — заключил он. — Я могу снять воспаление кортизоном, но потом вам потребуются ортопедические приспособления.

— Черт побери, — пробормотал я. — Именно это и сказал мне Торг. Доктор пошел за шприцем, но у самой двери вдруг остановился и, резко повернувшись, спросил:

— Вы уже были у Джо Торга?

— Ох, да.

— Вам уже сделали укол кортизона?

— Бр-р-р, да.

— Тогда вам здесь нечего делать! — неожиданно с раздражением проговорил он, будто я получаю истинное удовольствие, когда мне всаживают шприц в ступню, да еще в самое чувствительное место. Или он решил, что я садомазохист и по совместительству наркоман, который тащится и от боли, и от болеутоляющих таблеток.

— Вы, надеюсь, понимаете: доктор Торг — крестный отец спортивной медицины. Его диагнозы неоспоримы.

— Да, знаю. Просто мне хотелось это перепроверить.

— Я не стану делать вам еще один укол, но мы можем назначить день для снятия мерок, чтобы изготовить ортопедические вкладыши. А вам стоило бы как следует подумать и заняться чем-то другим, не связанным с бегом.

— Звучит обнадеживающе, — вздохнул я. Он был отличным бегуном, гораздо лучшим, чем я, и с лету подтвердил заключение доктора, который, по его признанию, был сэнсэем спортивных врачей. Спорить с его диагнозом было абсолютно бессмысленно. И я решил поискать кого-то еще…

Дело было не в том, что я такой уж упертый или настолько помешан на беге. Если подытожить весь мой пробег, то половина его была сущей каторгой, сопровождавшейся к тому же немилосердной болью. И все же это свидетельствует кое о чем — хотя все эти двадцать лет я ни разу не брал в руки романа «Мир глазами Гарпа»[3], при этом никогда не забывал одного несущественного эпизода, только это не тот, о каком вы думаете: я вспоминаю все время о том, как Гарп обычно вылетал из двери на улицу посреди рабочего дня, чтобы отпахать свои положенные километры. Есть в этом явлении нечто универсальное, и это нечто есть способ, объединяющий два наших главнейших из побуждений: страх и удовольствие. Мы бегаем и когда напуганы, и когда испытываем дикий восторг; мы убегаем от наших проблем и носимся взад-вперед, когда нас переполняют чувства.

А когда дела идут из рук вон плохо, мы в буквальном смысле места себе не находим. Трижды Америку охватывал бум забегов на длинные дистанции, и всегда — в разгар национального кризиса. Первый бум пришелся на период Великой депрессии: более двухсот бегунов тогда задали тон, покрывая впечатляющие расстояния в рамках Всеамериканских состязаний в ходьбе. Бег в те времена не был на пике активности, какую он получил в начале 1970-х, когда мы всеми силами старались прийти в себя после Вьетнама, холодной войны, расовых беспорядков, преступного президента и убийств трех любимых лидеров. Ну а третий бум? Спустя год после трагических событий 11 сентября быстрее всех видов спорта на открытом воздухе стал развиваться бег по грунтовым дорожкам. Возможно, то было всего лишь случайностью, совпадением, но не исключено, что в психике человека закодирована некая реакция, своего рода пусковой механизм, приводящий в действие наш первый и главнейший навык спасения в тот момент, когда мы чувствуем приближение опасности. В смысле сбрасывания напряжения и получения чувственного наслаждения бег в вашей жизни опережает занятия сексом. Оборудование и желание приходят к нам в «заводской сборке», и все, что нам остается, — это «наддать» и приготовиться от души «покататься».

И я искал не какой-то там кусок пластика подороже для ботинка, не месячный курс болеутоляющих, а всего-навсего способ бегать без боли. Я не любил бег, но хотел его полюбить. Именно это и привело меня к дверям доктора медицины номер три — доктора Айрин Дэвис, специалиста по биомеханике и директора клиники травм, получаемых во время занятий бегом, при Университете штата Делавэр.

Доктор Дэвис поставила меня на «беговую дорожку» сначала босого, затем в кроссовках трех разных типов. Я двигался шагом, быстрыми мелкими шажками, несся как от погони. Она гоняла меня по плите силомера, замеряя ударные нагрузки, создаваемые моими ступням» при контакте с плитой. А потом я сидел и просматривал сделанную ею видеозапись. Просматривал с ужасом.

Ведь в своем воображении я легок на ногу и проворен подобно индейцу навахо, вышедшему на охоту. А тот парень, кого я наблюдал на экране, был каким-то франкенштейновским монстром, тщившимся танцевать танго. Я так лихо подпрыгивал, что голова моя периодически исчезала из кадра. Руки мотались взад-вперед, как у судьи, призывающего игрока соблюдать правила, а ножищи мои ступали тяжело, грузно и с таким звуком, будто запись шла под аккомпанемент бонго