Рожденные Смершем - [99]

Первопроходцы, выбравшие место для военного городка «Дубки», были людьми не без чувства юмора и остановили свой выбор на дубовой роще. Среди могучих исполинов на глазах местных жителей в невиданно короткие сроки выросли комфортные жилые дома, величественный дворец культуры, школа и три детских садика. Построенные из силикатного кирпича, они походили на белоснежные айсберги, каким-то чудом оказавшиеся в мире прошлого — старой части города с его почерневшими от времени деревянными лачугами и тротуарами из пеньков.

Вид закрытого военного городка и магазины ГУТ «Военторг» с московским снабжением прождали среди йошкаролинцев слухи о земном рае в «Дубках». Они завидовали черной завистью людям в погонах и в своем бессилии, при случае и без него, злословили: «дуболомам» самое место среди дубов. В ответ военные снисходительно посмеивались, не лезли за словом в карман и отвечали: «человек в погонах должен быть могуч и крепок, как дуб».

Щедрый дар судьбы и добрая воля высокого начальства, изменившего правилу: «селить секретных ракетчиков от людей подальше, чтобы не видели; от леса, чтобы не повесились; от реки, чтобы не утопились», обязывали их «рубиться» на службе не за страх, а на совесть. Как результат, дивизия регулярно входила в число лучших соединений РВСН. Свой вклад в ее успех вносили военные контрразведчики. Они обеспечивали сохранность важнейших секретов, содействовали командованию в поддержании высокой боеготовности мобильного грунтового ракетного комплекса (БРК) «Тополь» — преемника легендарного ракетного комплекса «Пионер».

Этот ядерный монстр, блуждающий в марийских лесах, являлся головной болью для иностранных спецслужб. Чтобы добраться до его секретов, они использовали любые возможности, в том числе инспекционные поездки в дивизию. Под их прикрытием кадровые сотрудники ЦРУ, РУМО (военная разведка) и их агенты занимались сбором развединформации о состоянии и боевых возможностях БРК «Тополь».

На неделе предстояла очередная инспекция, и я мысленно выстраивал модель контрразведывательных мер. За размышлениями не заметил, как подъехал к отделу. Дежурный — старший оперуполномоченный подполковник Александр Ковальцов — гроза местных коррупционеров, доложив об обстановке в дивизии, сообщил: начальник управления ФСБ России по Оренбургской армии генерал-майор Александр Рудаков распорядился срочно выйти на связь.

Александра Юрьевича и меня связывали 22 года службы и проверенная временем дружба. В военную контрразведку мы пришли почти одновременно и начинали ее в одном ракетном полку Нижнетагильской ракетной дивизии. В 1992 году я убыл на Украину, а он принял у меня эстафету начальника Особого отдела по ракетной дивизии и успешно руководил коллективом. В дальнейшем его активное участие в разоблачении американского шпиона из штаба Оренбургской ракетной армии бывшего майора Дудника и в ряде других операций способствовали заслуженному росту по служебной лестнице.

Возвратившись с Украины в Россию, я продолжил службу под началом теперь уже генерала Рудакова. Возникшая между нами должностная дистанция не отразилась на дружеских отношениях, но это не отменяло субординации.

Приняв рапорт Ковальцова, я поспешил в кабинет, снял трубку телефона ЗАС (засекречивающей аппаратуры связи) и поторопил телефонистку соединить с генералом Рудаковым. Прошла секунда, другая, в трубке раздался характерный щелчок и зазвучал знакомый голос. Судя по интонациям, у Александра Юрьевича было хорошее настроение, но оно не рассеяло овладевшей мной тревоги. Поздоровавшись, я прямо спросил:

— Александр Юрьевич, что-то случилось?

— Случилось, Николай Николаевич, — многозначительно произнес он.

Я перебирал в голове возможные прегрешения и приготовился к разговору с оргвыводами. Рудаков, выдержав томительную паузу, заявил:

— Дописался ты, Коля!

— Чтооо? — я пришел в замешательство.

Рудаков не давал мне опомниться.

— Тебе надо быть на Лубянке уже завтра.

— Я?!.. на Лубянке?!.. Зачем?

— Это тебе объяснит генерал Безверхний.

— Безверхний?! Э-э… — у меня пропал дар речи.

Между мной — «окопным полковником» и им — генерал-лейтенантом Безверхним, находившимся на самой вершине властного олимпа военной контрразведки, была огромная дистанция. Проглотив колючий ком, я севшим голосом спросил:

— Саша, ты шутишь?

— Какие могут быть шутки. Это его личное распоряжение.

— Личное?!

— Да. Лично ему доложишь, как ты дописался до такой жизни.

— Какой?!.. О чем ты, Саша?!.. Безверхнему ничего не писал! Это какое-то недоразумение! — я уже не мог понять ничего.

— Недоразумение, говоришь! А книга «Несостоявшаяся командировка» твоя или отказываешься? — в трубке раздался добродушный смех.

— Ну… ну ты, Саша… — только и нашелся что сказать я.

— Ладно, не обижайся, Коля. Уж и подколоть нельзя. С подчиненными такое себе не всегда позволишь, подумают, что генерал выжил из ума, а со старшими начальниками, сам понимаешь, себе дороже, — отшутился Рудаков.

— Ну спасибо, добавил ты мне седых волос, — ворчал я.

— Коля, благородная седина только украшает настоящего мужчину.

— Саша, а если серьезно, при чем тут моя книга и вызов к Безверхнему?