Рожденные Смершем - [83]

Разгром группы подпольщиков в селе Джермай-Кашике, о котором в ГФП 312 ходили самые невероятные слухи, для Ибрагима стал тяжелейшим ударом. Второй, еще более тяжелый он получил 8 марта. Утром в кабинет не вошла, а ворвалась Вера; на ней не было лица, и сообщила об аресте Менановых и исчезновении Алиме. Это известие потрясло Ибрагима, он гнал прочь мысль об ее аресте, но холодная логика разведчика не оставляла места для надежды. Ему слишком хорошо были известны внутренние, скрытые механизмы действия гитлеровской спецслужбы, и потому он не ошибся в своем предположении. Вечорек, затеяв через Гуляченко радиоигру с разведотделом Отдельной Приморской армии, распорядился держать в секрете арест Алиме и поместил ее в особо охраняемый сектор тюрьмы. Это не остановило Ибрагима, он готов был идти на штурм, а когда остыл, то в споре с Кулатовым у них возник дерзкий план освобождения отважной разведчицы и ее боевых товарищей.

Накануне казни разведчиков, в ночь на 27 марта, шесть партизанских отрядов под командованием капитана Кузнецова нанесли отвлекающие удары по частям немцев и румын, расположенным в окрестностях Старого Крыма, и стянули на себя их основные силы. Вслед за ними в бой вступили бойцы из спецгруппы Вахтина, они с ходу овладели тюрьмой и освободили оставшихся в живых разведчиков. Среди них находился истерзанный пытками командир разведывательной группы «Баст» Отдельной Приморской армии капитан Полежаев, резидента «Софие»-Алиме Абденановой не было ни среди живых, ни среди мертвых. Времени на дальнейшие ее поиски у партизан не оставалось, на помощь гитлеровцам в Старый Крым спешили подкрепления из ближайших гарнизонов. Об их приближении Вахтину говорила ожесточенная перестрелка, доносившаяся со стороны развилки дорог Старый Крым-Феодосия-Цюрихталь. Там отряд под командованием Гиненко из последних сил сдерживал наступление врага. Капитан Кузнецов вынужден был отдать приказ прекратить поиск Алиме и отступить в горы.

После прошедшего боя от расположения абвергруппы 302, Наружной команды ГФП 312 и тюрьмы остались одни руины. То, что от них осталось, было эвакуировано в Севастополь, временным местом размещения для уцелевшего личного состава тайной полевой полиции стало одно из пустующих зданий штаба пехотной бригады. Подсчитав окончательные потери, Циммер, Ланге и Вольф приступили к организации работы, но так и не смогли ее завершить, им и их подчиненным пришлось срочно уносить ноги.

8 апреля 1944 года войска 2-й гвардейской танковой и 51-й армий 4-го Украинского фронта после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление, и уже к утру 1 1 апреля они захватили один из ключевых пунктов обороны противника — город Джанкой. На другом направлении также успешно действовали части Отдельной Приморской армии. В ночь на 1 1 апреля ее ударные сводные группы атаковали передовые порядки 17-й армии вермахта, 9-й и 10-й румынских дивизий. Их натиск был настолько неожиданным и стремительным, что к полудню Керчь была полностью освобождена.

Гитлеровское командование предпринимало отчаянные усилия, чтобы спасти положение, и ввело в бой последние резервы, но они уже ничего не решали. 13 апреля советские войска выбили противника из Симферополя и Евпатории, 14-го пали Бахчисарай и Судак, 15-го передовые части 19-го танкового корпуса с севера подошли к первому оборонительному рубежу Севастополя. С юго-запада к нему приближалась ударная сводная группа Отдельной Приморской армии.

Перед глазами Антонины Григорьевны и ее боевых товарищей лежал опутанный мощными оборонительными сооружениями и казавшийся неприступным Севастополь. Она так вспоминала об этом:

«<…> В начале апреля 1944 года началась операция по освобождению Крыма. Бои за Симферополь длились недолго, их вела только наша армия и вышла к Севастополю со стороны Сапун-горы.

Эта возвышенность в 3 км от города. Немцы на горе создали целый укрепрайон, и нашим войскам было очень тяжело. Подступы к горе были заминированы, а надо было под обстрелом брать штурмом гору. Вся земля была выжжена и набита осколками и пулями так, что, когда я приехала в Севастополь в 1948 году, на склонах горы трава еще не росла. И весь склон Сапун-горы был рыжим от проржавевшего металла <…>

После войны на Сапун-горе был поставлен обелиск 2-й армии и 51-й Приморской, а 2-й гвардейской — на северной стороне, и создана диаграмма в память о тех боях. Будучи однажды на диаграмме, я оставила фотокарточки своих контрразведчиков. Бои за Севастополь шли месяц, немцы долго сопротивлялись. Последние военные операции происходили на мысах Херсонес и Хрустальный.

Сейчас на мысе Херсонес на скале установлен памятник матросу и солдату. Памятник установлен так, что, кажется, они (матрос и солдат) сейчас сорвутся и пойдут в бой. Такая экспрессия в них заложена <…>»[33].

После освобождения Крыма начальник отдела Смерш по 51-армии Никифоров, к тому времени получивший звание генерал-майора, предоставил Антонине несколько часов и выделил машину, чтобы она проехала в Симферополь к родителям, о судьбе которых более двух лет ничего не знала. Движение по дороге было не слишком интенсивным; в воздухе не висела вражеская авиация, и ей удалось без задержек добраться до города. Он практически не пострадал, бои за Симферополь носили скоротечный характер, немцы и румыны не оказали серьезного сопротивления и в панике бежали.