Рожденные Смершем - [18]

7 ноября группировка танков 1 1-й армии при поддержке пехоты прорвалась к поселку Дуванкой. Казалось, путь к Севастополю открыт, но на ее пути встали бойцы морской пехоты 18-го батальона. В течение нескольких часов они держали оборону, в живых осталось всего пятеро, отважные моряки не сдались и продолжали стоять насмерть. Закончились боеприпасы, и тогда политрук Николай Фильченко, обвязавшись гранатам, бросился под головной танк. Вслед за ним матросы Юрий Паршин и Даниил Одинцов повторили его подвиг. В том бою морские пехотинцы подбили десять танков противника, ни на шаг не отступили с рубежа и держали оборону до подхода основных сил. В тот и последующие десять дней немецко-румынские части с трех направлений пытались взломать советскую оборону, но сумели продвинуться всего на один-полтора километра, началась 8-месячная героическая эпопея защиты Севастополя.

Более драматично складывалась обстановка на Керченском направлении. 51-я армия, в командование войсками которой с 30 октября вступил генерал-лейтенант Павел Батов, подвергаясь непрерывным атакам противника на земле и с воздуха, с тяжелыми боями отходила к Керчи и Феодосии.

4 ноября приказом командующего войсками Крыма был создан Керченский оборонительный район. В его состав вошли уцелевшие части 51-й армии и Керченская военно-морская база. Это было запоздалое решение, и оно не могло остановить надвигающейся катастрофы. Новому командованию не хватало оперативности в принятии решений, четкой координации между подчиненными частями при отражении ударов противника. При численном превосходстве в авиации и артиллерии они крайне неэффективно использовались против мобильных бронетанковых групп противника.

Спасая положение, Ставка ВГК направила в Керчь своего уполномоченного маршала Григория Кулика, что только усугубило положение советских войск. По мнению его современника, будущего главного маршала артиллерии Николая Воронова, Кулик был человеком «…мало организованном, много мнившем о себе, считавшем все свои действия непогрешимыми. Часто было трудно понять, чего он хочет, чего добивается. Лучшим методом своей работы он считал держать в страхе подчиненных. Любимым его изречением при постановке задач и указаний было: «Тюрьма или ордена». С утра он обычно вызывал к себе множество исполнителей, очень туманно ставил задачи и, угрожающе спросив: «Понятно?», приказывал покинуть кабинет. Все получавшие задания обычно являлись ко мне и просили разъяснений и указаний…»

Близкие к этим давал оценки и Леонид Георгиевич. Он писал:

«…жестким высокомерным поведением он (Кулик. — Прим. авт.) вызывал, мягко говоря, неприятие большинства командиров. Ситуация на фронте была критической, Г. Кулик своих промахов понять не мог да и не хотел… В нарушение приказа Ставки и своего воинского долга санкционировал сдачу Керчи противнику и своим паникерским поведением в Керчи только усилил пораженческие настроения и деморализацию в среде командования крымских войск»[17].

Как результат, волюнтаризм и непрофессиональные действия Кулика привели к тому, что 16 ноября последние части 51-й армии в беспорядке, с огромными потерями, оставили Керчь. Под непрерывным артиллерийским огнем, налетами авиации люфтваффе лишь немногим командирам и красноармейцам удалось живыми добраться до Таманского полуострова.

19 ноября Кулик был отозван в Москву и предстал перед Специальным присутствием Верховного суда СССР. 19 февраля 1942 года, по итогам заседания, он был призван виновным, лишен всех правительственных наград, позже, 2 марта, понижен в звании до генерал-майора.

Все это уже не могло изменить положение советских войск в Крыму. Он перешел под полный контроль немцев. И только героический Севастополь, бойцы подземного гарнизона в Аджимушкайских и Старокарантинских каменоломнях не покорились оккупантам и продолжали сражаться. Их травили газами, выжигали огнеметами, заливали фекалиями, но они в отличие от бывшего маршала Кулика не отступили и стояли насмерть.

В ту лихую годину смерть обошла стороной Леонида Георгиевича и Антонину Григорьевну. Ей и ее коллегам Баранову, Тененбойму, Богданову вместе с начальником Особого отдела 51-й армии полковником Пименовым и его заместителем полковником Хваленским удалось вырваться из кромешного ада, что творился в Керчи, уцелеть под бомбежками и на барже переплыть в Тамань. Там их никто не ждал, царила полная растерянность. Комендант местного гарнизона не смог предоставить им даже мало-мальски подходящего помещения.

Поэтому Пименову вместе с подчиненными оставалось полагаться только на самих себя. Наспех отремонтировав бывшее правление рыболовецкого колхоза, они на ходу принялись налаживать контрразведывательную работу. Через несколько дней к ним присоединились Леонид Иванов, второй заместитель Пименова полковник Звездин, начальник 1-го отделения подполковник Душник, начальник 3-го отделения подполковник Гинзбург и его подчиненные, старшие лейтенанты Буяновский, Козаченко и Стороженко. Им с боями удалось вырваться из Керчи, найти уцелевший баркас, чудом избежать бомбежки и переправиться в Темрюк. Узнав, что отдел находится в Тамани, они на перекладных добрались до станицы Крымской и оттуда на машине полевой комендатуры приехали в Тамань.