Рожденная заново - [19]

И все-таки это случилось. Она не могла понять, как это произошло, не могла вспомнить о какой-либо исключительно страстной близости и считала сначала, что это просто невозможно. Она вспомнила, как когда-то испугалась того, что забеременела, и как ее страхи лопнули как мыльный пузырь. И в этот раз могло случиться то же самое.

Но это заблуждение продержалось недолго. Через несколько недель она узнала совершенно определенно, что ждет ребенка.

Роберт был вне себя от радости, когда узнал об этом, и в первый раз она почувствовала себя полностью непонятой им. Их партнерство сложилось так удачно, все шло почти без осложнений. Понадобилось бы еще много усилий, чтобы допустить в их союз третьего — их ребенка.

Но она не осмеливалась высказать свои мысли вслух, для Роберта они показались бы противоестественными.

Мать Роберта, отец Юлии, Лорэ, подруги — все поздравляли ее. Даже Элвира Хаген считала, что сейчас, когда фирма «Про Фобис» создала по всей Европе целую сеть своих опорных точек, Юлия могла позволить себе иметь ребенка. Это бы уже не было равносильно «перелому ног», как она мило выразилась.

— Ты выпадешь на пару месяцев. Ну, что сделается? Если ты потом не будешь годиться в манекенщицы, тоже ничего страшного. Так или иначе, ты не могла же вечно оставаться манекенщицей. Тогда ты и займешься организационной работой.

Элвира была единственным человеком, кто понимал, что для Юлии материнство не означало сплошного счастья. Элвира сама год тому назад ходила в ожидании ребенка и теперь, когда у нее уже была дочь, ей пришлось перестроить всю свою жизнь. Но все-таки для нее все это было гораздо проще. У четы Хагенов была огромная квартира, достаточно места для детей и денег на нянек.

Для Юлии же вопрос состоял не в том, чтобы произвести ребенка на свет. Кто будет потом заботиться о ребенке? Они с Робертом не зарабатывали столько денег, чтобы нанять профессиональную детскую няню, не говоря уже о том, как трудно вообще найти надежную и добросердечную няню. К матери Роберта они в прошлом сами были не слишком внимательны, поэтому теперь они вряд ли бы отважились просить ее ухаживать за ребенком. Сколько времени придется сидеть дома, пока пройдет самое сложное время? Наверное, не меньше, чем года два, и то, если к этому времени для ребенка будет место в яслях.

Юлия боялась не родов, не за свое здоровье или безупречную фигуру — она боялась потерять свою свободу и самостоятельность.

Однако она не осмеливалась высказывать вслух подобные мысли, чтобы никто не упрекнул ее в эгоизме. Напротив, она вела себя так, как от нее и ожидали, и изображала предвкушение будущего счастья материнства.

Юлия пыталась даже уговорить себя в том, что у нее есть все, чтобы чувствовать себя счастливой. Почти все ее подруги стали за это время матерями и были полностью погружены в свои заботы. Ребенок — это было что-то очень милое, можно было получать удовольствие, наблюдая за тем, как он растет. Ну почему она не могла воспринимать именно так?

Роберт был преисполнен любви к ней больше, чем когда-либо раньше. Он нежно заботился о ней, делал ей подарки, освободил ее от домашних забот и неизменно приносил ей цветы. Она не могла и не должна была разочаровать его, и поэтому не могла рассказать ему о своих сомнениях.

Но в душе у нее все было надорвано. День ото дня она становилась все более нервной, нетерпеливой, раздраженной. Роберт не обижался на нее, а поведение ее он объяснял теперешним состоянием. Для него было бесспорно, что к прихотям будущей матери надо относиться терпеливо. Юлия чувствовала угрызения совести, когда Роберт бывал так нежен и заботлив, и из-за своего обмана чувствовала себя еще несчастнее.

Она была на пятом месяце, когда должна была состояться следующая выставка. Роберт уговаривал ее не ездить:

— Ты должна беречь себя, — убеждал он.

Но она хотела ехать, и дело тогда дошло до сильной ссоры. Они кричали друг на друга, и в конце концов Юлия расплакалась. Он сдался и извинился перед ней, полный раскаяния.

— Прости меня, я не должен был так волновать тебя. — Но он это уже сделал, и у Юлии было очень нехорошо на душе.

На следующий день вопрос был закрыт. Как всегда все решила Элвира.

— Ты не поедешь, Юлия.

— И почему же?

— А ты посмотри на себя в зеркало!

— У меня была плохая ночь, вот и все.

— Я не возьму тебя с собой, хоть на голову становись. Я не хочу рисковать тобой. Не дай Бог, что-нибудь случится в дороге. Ни в коем случае!

Было совершенно бесполезно спорить с Элвирой. Если она уже заняла какую-то позицию, то переубедить ее было невозможно.

Роберт вздохнул облегченно после этого решения. Но он не торжествовал, а наоборот старался утешить Юлию.

— Знаешь, что? — предложил он. — Я возьму на пару дней отпуск, и мы сможем куда-нибудь поехать.

Юлии совсем не хотелось ехать, но она не знала, как отговорить его. Коллекция была уже готова, и у Юлии сейчас было мало работы. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Теперь, когда она не могла поехать на выставку, ее напряжение последних недель спало. Ей хотелось только немного отдохнуть.

Как она смогла бы объяснить Роберту, что не хочет ехать с ним, если только что она была готова вместе с Элвирой объехать всю Европу? Он бы не понял этого.