Рождённая во тьме - [104]

— По какой же?

— Из соображений безопасности. Если слуга услышит что-то такое, чего ему не полагалось слышать, то гостю будет гораздо сложнее его найти и заставить замолчать. Возможно, навсегда. Так что никто не спорит против этой традиции.

Я поёжилась. Мрачноватое предупреждение. С каждой минутой сердце словно становилось тяжелее. Когда я подошла к тронному залу и молча встала за спиной Данавиэля мне казалось, что в моей груди массивный кусок камня, не дающий дышать. Пульс стучал прямо в ушах грохочущим камнепадом. Лорд Драгонэр проводил меня взглядом, когда я проходила мимо него, но ничего не сказал. На несколько минут мы замерли в неподвижности: я — стоя за спинкой трона, он — торжественно на нём восседая. Дверь отворилась, пропуская нескольких мужчин. Впереди шагал среднего роста человек с маленькими цепкими глазами. Одет он был с показной роскошью, демонстрируя скорее богатство, чем хороший вкус. Серый плащ, подбитый таким же серым мехом изящно ниспадал с одного плеча, приколотый золочёной фибулой к расшитому камзолу. В левом ухе покачивалась серьга с огромным до вульгарности бриллиантом.

— Рад засвидетельствовать вам своё почтение, лорд Драгонэр, князь Даээский. Быть здесь — честь для меня. Для всех нас.

Его голос был негромким, напоминающим шипение змеи. Бесцветные брови на миг приподнялись, когда он увидел застывшую за троном тёмную фигуру, но как только один из его спутников прошептал ему что-то на ухо (видимо, напомнил о старой традиции), он перестал обращать на меня внимание.

— Я также рад видеть вас здесь, лорд Хаган. — спокойно проговорил князь. — Раньше вы не слишком часто радовали меня своими визитами.

— Раньше в этом не было смысла, милорд, — склонил голову мужчина. — Слишком во многих вещах наши мнения расходились, а спорить с вами, увы, мне не хватило бы сил.

— Полагаю, теперь ваше мнение стало ближе к моему?

— Отнюдь, — усмехнулся Хаган, и эта усмешка мне совсем не понравилась. — Но теперь у меня появились силы спорить. Я заключил небольшую сделку, которая позволила мне приобрести могущество, ранее мне недоступное.

Краем глаза я увидела как спутники Хагана расходятся по залу, вставая около двери и каждого окна, как бы преграждая путь наружу. Вокруг их рук начало расходится слабое свечение. Их вид навевал мне какие-то воспоминания. Я пыталась вспомнить, но не могла. Тем временем лорд продолжал говорить.

— Вы застыли в прошлом, милорд Драгонэр. Вы не учли, что в мир приходит новая сила, с которой нужно считаться. Это сила моего бога.

Услышав его слова я тут же вздрогнула как от ожога. Ну конечно! Серые наряды мужчин, этот серый плащ, это грязно-серое свечение их магии. Новый бог, ненавидящий всех нелюдей. Неужели он пробрался уже и сюда?

— Ваш бог? — ответил князь, — Я не боюсь никаких богов, лорд Хаган, и вам это отлично известно. Вы угрожаете мне?

— Нет, не угрожаю. Зачем угрожать мертвецу? Когда ты умрёшь, высокомерный подонок, я спляшу на твоей могиле! Твой замок и вся твоя сила будет моей. И я стану править всем Даэсом, благословлённый силой бога. Сдохни!

Как по команде все спутники Хагана, оцепившие зал, вскинули руки. Из ладоней потёк серый свет, заполняющий помещение. Данавиэль попытался встать, но как только свечение настигло его, рухнул, как подкошенный. Магия нападавших полностью лишила его возможности двигаться. Ещё мгновение — и исполнится мой сон, и его кровь растечётся по полу. И в тот же миг я стану свободной. Мятежный лорд хрипло выкрикнул заклинание на непонятном мне языке и в сторону беспомощного, распростёршегося на полу князя полетели блестящие иглы, наливающиеся густой темнотой по мере приближения к его телу. Как сквозь сон, я шагнула вперёд, преодолевая сопротивление ставшего вдруг слишком плотным воздуха. Иглы летели так медленно, что я во всех подробностях видела мерцающий на них свет. И вдруг время вновь потекло с обычной скоростью, и в тот же миг магия Хагана пронзила меня, как раскалённые ножи. От боли я содрогнулась, но всё же ещё успела увидеть, как не тёмная и густая, а обычная алая кровь заливает пол. Моя кровь.

Когда Хаган увидел тёмную фигуру за плечом ненавистного князя, он заволновался. Неужели Данавиэль всё узнал и заранее подготовил охрану? К счастью, Синк, верный помощник, заметил его волнение.

— Это всего лишь слуга, господин. Обычное дело.

Его шёпот успокоил мужчину и он с удовольствием сыграл свою роль. Жаль, что лорд так хорошо владел своими эмоциями. На его лице совсем не было заметно страха, хотя он наверняка боялся. Должен был бояться! Разве можно не бояться верной гибели, которая вот-вот схватит его в когтистые лапы?

А затем закутанная в плащ фигурка шагнула вперёд. Капюшон свалился, и Хаган увидел бледное личико девушки. Глупая кукла, куда она лезет? Магия уже подействовала, и противник не сможет сопротивляться. Последний шаг, и Хаган наконец сможет плюнуть на его холодное тело. Зачем она идёт вперёд? Почему магия на неё не действует? Серые глаза девушки были широко раскрыты, но смотрела она вовсе не на смертоносное волшебство, сорвавшееся с его рук, а на неподвижно распростёртого у подножия трона мужчину. Когда иглы бога пронзили тело девушки, Хаган только усмехнулся. Что же, пусть гибнет тоже, если ей так хочется. Но иглы не полетели дальше, неся смерть, а бесследно исчезли, как затушенное пламя свечи. Кровь закапала на пол, растекаясь по нему тонкими ручейками. Крови становилось всё больше и она свивалась в маленьких змеек. Вдруг все змейки одновременно подняли головы и бросились на спутников Хагана. Все они, в том числе и верный Синк, погибли в одно мгновение. Вот они были живы, а вот их тела лежат на каменных плитах, обильно поливая их кровью из вырванных глоток. Хаган сглотнул. Алые змейки подбирались к нему, пока, наконец, не бросились в атаку. Однако они не убили его, а лишь спеленали в плотный кокон, не давая пошевелиться. Хаган дёрнулся, и змеи усилили хватку, ломая кости. Оставшаяся кровь девушки шипела, растворяя висящую в воздухе магию. Хаган с отчаянием смотрел как плавится установленный полог, который должен был обездвижить проклятого врага. Последним, что он увидел перед тем, как потерял сознание, был горящий ненавистью взгляд серебряных глаз, смотрящих прямо на него.