Рождения - [15]

— А… Ооо…

— Что, мы заиками стали? С какой полоумной сворой приходиться общаться. Да вы, я смотрю, зажрались на хлебных местах. Я скоро, благодаря вам, и России лишусь, чувствует душа моя черная.

— Не бывать этому, господин наш, мы все сделаем, а завоеванного нами не оставим и пяди не отдадим. Вот увидите.

— Да заткнитесь вы. Слушайте и повинуйтесь, опа, что твой джин заговорил. Ну и ночка выдалась. Одних недоумков пруд пруди. Так вот, пока мы тут с вами гуторим, это дите растет. А вам еще нужно Тинея найти да в курс дела ввести, а это значит, он может по возрасту не пройти к ней. И что, тогда в сыновья ей его только кинуть? Да наверху не допустят этого. Там теперь без их ведома она и опорожниться не сможет.

— Зря наш господин так волнуется. Сейчас в этой России все вверх дном, все по нашему, на такие мелочи никто не обращает внимания. У нас там бабушки за внука замуж выходят, нехорошие элементы в президенты прут, а нынче глас пошел чтоб царя вернуть. Так мы тут покумекали и решили им пару лжецаревичей найти, чтоб народ не задумывался над жизнью. У них там говорят так: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». Ну мы и постарались, подкинули несколько идеек, будет чем позаниматься.

Клавдия смотрела на подходящего к ней врача с каким-то трепетом. Что ни говори, а врач был, что ни на есть, самый настоящий. Это не бабка с ее заговорами и травами, тут все по научному. Ей стало как то боязно.

— Ну, что тут у нас? О, вижу скоро рожать будем.

— Ага, бабка сказала в полдень. — Тут она осеклась и испугано посмотрела на врача. Сейчас он её, как та медсестра, на смех подымет. Но врач только улыбнулся и сказал:

— В полдень так в полдень. Поднимите рубашку, я ощупаю ваш живот.

— А зачем? — Удивленно спросила Клавдия.

— А затем, чтобы знать, как у вас лежит ребенок.

Расстегнув халат и задрав рубашку, Клавдия залилась краской. Оно, конечно, он врач, думала она про себя, но все же мужчина. Эх, у них что, тут женщин нет? И чего в такое дело мужики лезут. При каждом прикосновении к животу, она непроизвольно вздрагивала.

— Здесь болит? — Надавив легонько справа, спросил врач.

— Да.

— А здесь? — Боль отдала с одной стороны в другую, ребенок недовольно стал колотить Клавдию изнутри во все стороны. Она тихонько застонала, приступ боли не заставил себя ждать.

— Вот и ладненько, — поднимаясь, сказал врач. — Но я думаю, дорогуша, рожать мы будем ближе к вечеру, малютка не торопиться покинуть свое убежище.

— Нет, в полдень. — Уверенно возразила Клавдия.

— Ах да, я забыл, вам же бабка сказала. — С сарказмом в голосе проговорил врач. — Что ж, посмотрим, посмотрим, может и мне пора на пенсию, может и я квалификацию потерял.

И, повернувшись к медсестре, сказал:

— Покажите роженице как правильно дышать. Она ведь в первый раз.

— Давай, деточка, и мы готовиться будем. — поднимаясь с лавки, говорила старуха своей дочери. — Подходит наше время, принять нужно ее достойно. Ты все приготовила, что я говорила.

— Да, мама.

— Свечи расставь на четыре стороны света, а теперь травы разложим, чтоб планеты задобрить. Смотри, не перепутай. Начинай с Венеры.

Соня быстро достала завернутые в холстину травы и подала старухе. Та очень тщательно перебирала травы, нашептывая что-то про себя. И вскорее на столе отдельными кучками лежали коренья, цветы, листья, сушеные плоды, кора и маленькой кучкой семена. Удовлетворенно посмотрев на все это, бабка причмокнула.

— Соня, возьми эти. — Указала она рукой на кучку справа от себя. — И положи на восток, это для Венеры. Смотри, первой роза, за ней вербена, валериана, следом груша, после груши идут фиги. Ты что забыла? Я тебя чему учила?

— Мам, боязно мне, за Клавдию думаю…

— Коли думаешь, так правильно делай, для нее стараемся. Вот так, а теперь гляди, вербена это трава посвященных, вот раздели на две части и одну в пороге над дверью приладь, да порасторопней Соня. — Не унималась бабка. — А то мы до вечера не управимся.

В кабинет врача влетела перепуганная медсестра.

— Николай Степаныч, рожает!

— Кто рожает? — Удивленно спросил врач.

— Ну та, как ее, Черенкова Клавдия.

— Быть не может, ведь у нее еще даже и тридцати процентов открытия нет, и воды не отошли. — Выскакивая из кабинета и, семеня по длинному коридору к палате, на ходу говорил врач.

Ну вот, дождались, думал дом, наблюдая переполох, устроенный Клавдией. Эта вам все ваши докторские знания вверх дном перевернет. Ну щас будет.

Влетев в палату и увидев Клавдию, доктор остолбенел.

— Глядите, да она нам сейчас прямо в палате родит. — Сказала медсестра.

Клавдия, вся в поту, лежала на постели, тяжело и прерывисто дыша. Ей казалось, что внутри все разрывается на части, ноги непроизвольно сами раздвигались в разные стороны, и оттуда на свободу рвался, не оставляя ни малейшего шанса, ее ребенок.

— Николай Степаныч, что делать будем?

— Ах да, — выйдя из оцепенения и, непроизвольно глянув на часы, побормотал доктор. — Мистика, да и только. Давайте быстро в родовую.

— Но там еще ничего не готово.

— Может вы, милочка, будете здесь в палате роды принимать? — Зло сверкнув глазами на медсестру, сказал врач, направляясь к выходу с палаты. Растерянная медсестра повернулась к Клавдии.