Рождение сверхновой - [51]

ЮСон лихорадочно перелистывал всю кипу. ИнЧжон.

СанХён приближает лицо к ЮСону и орёт прямо в его растерянную физиономию:

— Да! Она девственница, идиот! Девственница!!! Ты понимаешь, что это значит?! А ты её на случки водишь?!

Красный до шеи ЮСон робко складывает документы в папочку. Про амнезию ЮнМи он переспросить не решился. Да и что тут спрашивать?

Глава 7 Ловушка для нетизенов

Школа Кирин, танцзал

5 января, время 15:00.

— Отличительная черта кей-попа — мелкие сложные движения руками. Всё остальное, движения корпуса, ног и головы, подчинено именно им…

В чёрном гимнастическом комплекте расхаживаю перед широким строем учащихся. ДжуБон собрал в зале человек сорок, раза в три больше обычного. Сам стоит поодаль, цветёт, иногда согласно кивает. После вступления включаю музыкальное сопровождение и пошла демонстрация от Агдан, то есть, меня.

Посмотреть можно здесь: https://youtu.be/1Q-4dOI7Blo.

Примечание от автора: Какие-то трансы танцуют, но делают это здорово.

— В свою очередь европейский танец тяготеет к размашистым, длинным движениям. На передний план выходят ноги, но вообще-то европейский стиль — танец всего тела. Это хорошо видно по балету и художественной гимнастике. Современный европейский бальный танец очень много берёт из гимнастики, балета, фигурного катания.

Десятиминутная лекция на эту тему и демонстрация основных равновесий в гимнастике.

Примерно так: https://www.youtube.com/watch?v=XbekAz_oeOg.

— Не призываю никого бросаться осваивать художественную гимнастику, но возможно, какие-то элементы имеет смысл вводить в общий рисунок танцевальных номеров. Это придаст им разнообразие, они очень красивые. С группой «Корона» я пробовала, попытка удалась, но что сыграло главную роль в успехе — не знаю.

— Госпожа Агдан, вы о «Me too» говорите?

— Да.

Как-то так я провела то ли лекцию, то ли занятие, то ли беседу. А закончив, ушла на занятия вокалом.

Возможности голоса похожи на возможности разных музыкальных инструментов. Каким-то голосом надо петь оперные арии, каким-то — романсы. Французский шансон, кстати, один из самых непритязательных жанров. Не требователен он к голосу. И поп-музыка в целом, тоже. Про рэп даже говорить не стоит.

Служба финнадзора. Кабинет инспектора по надзору

6 января, время 10 часов утра.

Выскакиваю из кабинета пулей. На предельной скорости. Захлопываю двери, командую вскочившей со скамейки ГаБи:

— Задержи его, — сама неторопливым, но широким шагом, направляюсь по коридору вон отсюда.

Когда отходила от кабинета, успела услышать грохот отодвигаемого стула на фоне крепких выражений. Ха, сработало! Бравый инспектор ЧонДок напоролся всё-таки на стул, что я нарочно бросила на пути к двери. Теперь мне надо успеть выйти, а ГаБи, надеюсь, выкрутится. Какая же я молодец, что взяла её с собой!

Последнее, что вижу, сворачивая на лестницу, ГаБи, упёршуюся согнутой в локте рукой в пухлую грудь инспектора. Мужичок он такой, полноватый. Следующим кадром мелькает злое лицо ГаБи и её другой локоть впечатывается под грудину инспектора. Она наносит удар с разворота и вталкивает его обратно в кабинет. Потом заскакивает туда сама.

Теперь ходу, ходу, ходу! Иду быстро, но по виду не торопясь, слегка раскачивая бёдрами. Расточаю всем встречным, поперечным лёгкие обворожительные улыбки. Вахта, выход. Очарованный моим видом охранник машинально отпускает турникет. Должна ли я ему что-то отдавать или показывать, не знаю. В России так просто из прокуратуры не выйдешь, надо подписанный следователем пропуск показать. Надеюсь, тут такого нет.

Подозрения у меня родились задолго до похода сюда. С какого рожна меня заподозрили в использовании инсайдерской информации при торговле акциями Кирин? Я что, учредитель сего уважаемого акционерного общества? Какая у меня может быть информация? Откуда? Воздействие на курс акций мне можно приписать, но это законом не преследуется. Я — обычный ньюсмейкер, делатель новостей. Все известные личности являются ньюсмейкерами.

Обходительный и предельно корректный инспектор подозрений не вызывал. Сочувственно выслушал все мои доводы, согласно кивал и писал, писал, писал протокол допроса или показаний, как у них считается, не знаю.

— Всё понятно, госпожа Пак, — доброжелательно улыбаясь, сказал он, закончив свою длинную протокольную писанину, — Ничего страшного. Ваши показания к делу, пишу заключение, что оснований для продолжения расследования нет, и сдаём дело в архив.

Он протягивает мне аж четыре листа. Вот откуда столько? Все мои ответы умещаются в три фразы: не было, не участвовала, не имею возможности. А-а-а, он ещё и свои вопросы записал. Читаю, потом мне надо расписаться под каждым листом, на титульном, вообще, три раза.

Пока читаю, краем глаза замечаю, что мой инспектор странно напрягается. И когда вижу строчки «…во время заседания Попечительского совета школы случайно проходила по коридору…», поднимаю глаза. Меня в такие моменты спасает ласковая улыбка. У меня это признак подступающей ярости, но окружающих сбивает с толку.

— Не волнуйтесь, госпожа Пак, там всё в порядке. Можете подписывать…

Да я и не волнуюсь. Переворачиваю страницу, быстро нахожу подобное: «…используя знакомства среди педагогов…», «…установив записывающее устройство…», тут же перелистываю. Дальше понятно, можно не искать. Эта сволочь накидывает мне петлю на шею, а теперь предлагает самой затянуть её и прыгнуть с табуретки. Выяснить бы ещё, кто его на меня нацелил…