Рождение сверхновой - [47]

— Я всё понимаю, господин СанХён, — министр кисло морщится, — Но суд, дядя, да ещё эти недавние беспорядки из-за неё…

— Беспорядки всего лишь следствие её популярности, господин министр. И прошу заметить, закончились полной победой сторонников Агдан. Суд, о котором вы упомянули, её полностью оправдал. По косвенным данным можно сделать вывод, что против Агдан тогда провели хорошо организованную провокацию. Дядя? Хм-м…

— Вот именно! — веско произносит министр, — Её дядя уголовник, а мы её награждать будем?

— Господин министр, а вы не задумывались, почему министерство обороны это обстоятельство нисколько не смущает? — СанХён хорошо приготовился к разговору и сейчас выбрасывал козырь за козырем. И козырной туз он пока не выложил, — Без всяких проволочек её награждают медалью, включают в международную делегацию, позволяют давать интервью французскому телевидению. Вас не заставляют задуматься эти факты?

Министр откидывается на стуле и действительно задумывается. СанХён наклоняется к нему ближе, как бы демонстрируя особую конфиденциальность своих следующих слов.

— Господин министр, а что если… я говорю, только «если». Если вдруг через месяц или полгода выяснится, что дядя Агдан на самом деле не виноват? Вы только представьте, что с вами будет?

— К тому времени всё стихнет, — отмахнулся министр.

— Безусловно, — тут же согласился СанХён, — Но…

— Но оппозиция в парламенте такой повод смешать нас с грязью не упустит, — тонко улыбается вице-министр. Опытный чиновник вступил в игру в филигранно выбранный момент. СанХён не смог удержаться от благодарного взгляда.

— Маловероятно, что дядю оправдают, — не сдавался министр, — А оппозиция может и к награждению придраться. Как так, спросят они, дядя в тюрьме, а племянницу к государственной награде представляют?

— И мы тут же заткнём им рот простым перечислением заслуг Агдан, — не менее тонко, чем чуть раньше, улыбается вице-министр, — Если они решатся на такую глупость, уже мы их с грязью смешаем.

— Понимаю, — министр обменивается со своим замом улыбками соратников, понимающих друг друга с полуслова, — Мы спросим, вы что, против продвижения идей Халлю по всему миру? Вы что, спросим мы, против популяризации корейской культуры во всём мире? Вы правы, они действительно не отмоются.

Министр замолчал, опять какая-то мысль приходит ему в голову. Не та мысль, — понимает СанХён по его виду и оказывается прав.

— Вот только песни её не на корейском языке…

— Это везде так, — перехватывает инициативу СанХён, — национальный фольклор никого не интересует за пределами границ. В любой стране. Наши трот-песни никого не интересуют кроме корейцев, про кантри знают только в Америке, французский шансон кроме французов никому не нужен.

Все замолкают, министр думает, его посетители тоже. О разном думают. СанХён выбрасывает последний козырь. Тот самый козырной туз. Угроза положению самого министра. Для любого чиновника, в какой угодно стране попадание под шквал общественной критики сродни самому жуткому кошмару наяву.

— Нам некуда деваться, господин министр. Возможно, уже сейчас, пока мы обсуждаем эту тему, кто-то в Корее уже стучит по клавиатуре, набирая вопрос: «А куда смотрит министерство культуры? Оно что, против международного успеха наших айдолов?». И как только найдётся хотя бы один такой, через час вся Корея задастся этим вопросом. И полагаю, кивок в сторону дяди Агдан корейцев не устроит. Велика важность, дядя, тут выгода для всей нации, — так скажут они.

— Международный престиж всего правительства пострадает, — указывает вице-министр, — В Японии у Агдан миллионы поклонников. Им наплевать на неприятности с дядей Агдан, они с удовольствием заклеймят нас тупыми упрямцами и начнут усиленно зазывать её к себе.

— И что, она туда поедет? — насмешливо спрашивает министр.

— Нет, конечно, господин министр, — машет рукой СанХён, — Но представьте, что будет, если она скажет что-то вроде: «Я родину не покину, несмотря на то, что меня здесь не ценят и обижают»? Господин министр, начнётся вой по всему миру!

— Который с удовольствием поддержит оппозиция в парламенте, — не замедлил подбросить любимых дровишек в костёр вице-министр.

— Сколько же проблем доставляет эта ваша Агдан! — в сердцах восклицает министр и СанХён с трудом удерживает торжествующую улыбку, он победил.

Школа Кирин

4 января, время 15:30.

Как только вошла на территорию школы, меня попросту затопило воспоминаниями. Окрашенными в ярко сентиментальные тона. Не обнаруживаю в себе ни капли злости по поводу самых неприятных инцидентов. Улыбаюсь, просто не могу сдержаться. Славно я здесь повеселилась! Я старалась воплотить в жизнь принцип «никто не должен уйти обиженным» изо всех сил. И многое мне удалось. Найти бы ещё всех тех, кто водой меня обливал, и я стала бы самой счастливой на свете. Впрочем, есть у меня идеи на этот счёт…

Знакомых лиц учеников почти не замечаю, хотя не так много времени прошло. Я общалась, в основном, со сверстниками, младшие как-то мимо прошли, но они меня помнят. Сужу по перешёптывающимся кучкам школьников на всём пути моего следования. Они, эти слегка возбуждённые группки, непостижимым образом возникали на поначалу абсолютно пустом дворе, путём какой-то волшебной телепортации материализовались в широком коридоре позади нас. Я иду в сопровождении ЁнЭ и пары охранников. Местная мелкота откровенно опасается ко мне подходить. И дело не только в охранниках, я научилась принимать вид недоступной простому смертному суперзвезды…