Рождение сверхновой - [23]

У Каас было порядка десятка хитов, мне за глаза хватит. Если буду работать с АйЮ, подберу ей пару песен от Мари Лафойет. Одна из них, «Viens Viens» идеально ложится на её голос. Борамке отдам свой «Ураган» и ещё что-нибудь подберу… что-то я разошлась. У меня месяц, максимум, полтора, а я уже чёртову дюжину песен напланировала. Не успею, точно не успею. Тогда сделаем чуть по-другому. Сначала я снимаю сливки, а потом выпустим АйЮ и БоРам. На десерт парижским гурманам. Решено, так и сделаю. Делаю зарубку в памяти: не забыть дать задание девочкам учить французский язык.

Кстати, можно всю Корону задействовать. У нас есть англоязычный репертуар, он где угодно в Европе прокатит. Кроме Франции, французы жуткие ревнивцы в этом смысле. Английские песни там не котируются, французские исполнители редко их используют. Но в остальной Европе местные охотно поют на английском. Итальянцы ещё родной язык предпочитают.

Но если разбавить двумя-тремя не французскими песнями в целом французский репертуар, то вполне пройдёт. Борамка же пролезла.

Решив стратегические вопросы, приступаю к работе. Жди меня, Франция, только очень жди…

Перед обедом отрываюсь от компа. Три песни оформлено, текст и ноты распечатать и можно регистрировать. Минусовку только начала.

— Сегодня рыбный день? — принюхиваюсь я на кухне, — Салат не делала?

Выяснив, что к салату мама не приступала, берусь за работу. Мамочка с опаской отходит подальше. Всегда пугается моих выкрутасов с ножами. А что такого? И дело движется и тренировка. Работаю сразу двумя одновременно, лезвия замелькали, время от времени то одно, то другое молнией бьёт по доске, отрубая очередной кусочек. Капуста, лук, прочая петрушка. Когда рубка заканчивается, прокатываю ножи по рукам до локтей и обратно, хват при этом меняю и с хрустом втыкаю оба ножа в половинку капустного кочана. Шоу закончено, овощи нарублены в мелкую стружку.

— Гостей не ждём?

— Нет, доченька, — оно, конечно, нет, но наготовила мама на пятерых. Случись нечаянные посетители, голодным от мамочки никто не уйдёт. Даже отстреливаться бесполезно, поймает и накормит.

Мою порцию мама вознаграждает целым букетом эмоций. Жалость ко мне, такой худенькой и на вид всегда голодной, презрение к объёму еды, огорчение от того, какая малая часть её стараний и усилий попадает в мой желудок.

После обеда, когда я позволяю себе поваляться на диване, меня настигают звонки. Причём от людей, которых я не могу послать лёгким нажатием клавиши отбоя. Сначала ЧжуВон.

— Аньён, Юна! — вах! Неужто парень исправляется и начинает понимать смысл слова «вежливость»? Но вслух ничего не говорю, моветон использовать шпильки БУ.

— Аньён, ЧжуВон-оппа.

Он начинает излагать суть дела, а я мысленно бью себя по голове и другим местам. Как говорится, на его месте должна быть я! Это я, я — айдол, мне знать про это положено, а не ему. Парень догадался опросить своих сослуживцев, что они хотели у меня узнать, и теперь…

— Подожди, я запись включу… давай, — он начал надиктовывать пункт за пунктом всё, что остро интересовало его соратников. Или правильно сказать «соротников», раз они из одной роты?

Когда он закончил, я решила его похвалить.

— ЧжуВон-оппа, ты такой молодец! Я совсем упустила из виду. Так непривычно видеть тебя таким предусмотрительным, таким умным. Ладно, пока. Звони если что…

Торопливо закругляю разговор, пока он не понял, что я сказала. Телефон тут же взрывается возмущённой трелью. Как это ему удаётся? Передать эмоции таким способом. Осторожно включаю. Оттуда раздаётся рёв разъярённого леопарда.

— Ёксоль! Ты что сейчас сказала, а? Чусан-пурида!

— Что такое, оппа? — невинно любопытствую я, — кажется, я похвалила тебя, а что?

— Знаешь, что? Давай отложим мероприятие на недельку, иначе не успею остыть и порву тебя на части, как только увижу! — изнемогает от ярости ЧжуВон.

— Ни за что! — решительно отвечаю я, а потом добавляю в голос максимум сиропа и страстной хрипотцы, — Я прямо… гореть начинаю, когда ты такой… о-о-о, ты так брутален, оппа…

В ответ раздаётся то ли хрип, то ли хрюк. Отключаюсь. И валюсь на диван от смеха. Обожаю этого парня… столько радости мне приносит.

На излёте веселья опять звонит телефон. ГаБи.

— Аньён, ЮнМи-сии.

— Аньён, ГаБи, — Мой ангел-хранитель берёт паузу, мнётся, — Слушаю тебя.

— ЮнМи-сии, прости за нескромный вопрос… ты — девственница? — последние слова ГаБи произносит быстро, видимо, боится запнуться. У-п-с-с-с! Я как-то немею от неожиданности, кое-как беру себя в руки.

— Не понимаю, ГаБи, почему тебя так заинтересовало это обстоятельство? — осторожно любопытствую я. Кого другого моментально послала бы, но это же ГаБи.

ГаБи торопливо всё излагает. Забавную комбинацию задумали мои клевреты. Ну, что ж… развод, пранк и розыгрыш, это наше всё. Взвешиваю последствия, запланированные акции, вроде больших усилий не требует, а эффект убойный.

— Хорошо, ГаБи. Санкционирую ваш план. Да, само собой, я — девственница, — тут я хихикнула, — Если неожиданно перестану ей быть, я тебе сообщу.

Закончив разговор, качаю головой: «Ну и ну!», и ещё обмозговываю одну мысль. А если меня прослушивают? Вот и поглядим, что выйдет. Прослушивать могут только спецслужбы, по косвенным признакам можно будет вычислить, делают ли это и работают ли при этом на моих врагов. Если меня слушает враг, он нашу комбинацию развалит. Если план сработает, значит, врагам мои телефонные переговоры не доступны.