Рождение музыканта - [32]
А перед матушкой расшаркивается и чинно целует ей ручку Иван Маркелович. На нем все тот же коричневый фрак, те же мягкие сапоги и ни одной складочки на белом шейном платке. А на лбу да под глазами много новых складок… И матушка смотрит на Ивана Маркеловича долгим ласковым взглядом, отходя на свою половину. За матушкой несут, будто воздушный пирог на блюде, новую сестру – Машу. А новоспасские сестры Поля, Наташа, Лиза собираются с няньками и куклами итти наверх, в детскую. По всему дому гомон, крики, толчея.
Только в батюшкином кабинете еще тихо. Там на бисерной подушке сидит, не шевелясь, верный пудель.
– Молодец, пудель, устерег подушку от Бонапарта!
Мишель помянул Бонапарта больше в поощрение пуделю. Бонапарт в Новоспасском не был. Здесь побывали только его солдаты. Но еще чернеет от пожарища правое крыло новоспасского дома.
– А вот дома ты, пудель, не устерег!..
Пуделю нечем оправдаться; поднял бисерное ухо, молчит.
Может быть, Мишель нарочно задержался с пуделем потому, что медлил итти в детскую. Как войти туда, если нет там ни птиц, ни Акима, ни няньки Авдотьи?..
Он поднялся по лестнице. Осталась позади последняя ступенька. Еще шаг – и вдруг он почувствовал, как обняли его чьи-то руки и чьи-то горячие слезы хлынули на пего.
– Нянька! Авдотьюшка!..
Ну, не глупая ли нянька? На радостях плачет, а того не понимает, что к ней сквозь слезы не пробиться.
– Не забыл, касатик! Не забыл няньку, голубчик!..
– Никто на свете так петь не умеет, как ты, нянька!
Кажется, ничего такого не сказал, а она еще пуще залилась.
– Ох, утешил, Михайлушка, ласковым словом!
Они спустились вниз и садом прошли к дедову павильону. С Десны несло горячим майским теплом, медвяным запахом трав с заливных лугов. Молча сели на ветхую скамейку. В павильоне было тихо. Разве баском прогудит заблудившаяся пчела.
– Да как же ты, нянька, от н и х ушла?
– А так вот и ушла. Как все – так и я.
– Ведь ты же пленная была?
– Ну, какой же то плен? На дороге схватили и погнали в Смоленск…
– Это и есть плен!
– Тебе, милый, по-ученому видней, а меня на огороды поставили картошку копать, что от смоленских хозяев сиротой осталась… «Нет, говорю, сами копайте, а мне домой пора!»
– А разве они по-русски понимают?
– Зачем же мне с ними разговаривать? Самой себе сказала и пошла. Они к той поре уж очень растревожились, бежать собрались… Вот и пошла я, благословясь, лесом да перелесками, да опять лесом.
– Страшно, поди, было?
– А чего же, Мишенька, страшно? Каждому человеку к дому надо! До ночи я далеко ушла…
– А волки?
– Волки были, конечно. Как им в такое время не быть? Только они сытые были, на войне отъелись. Ну, а сытый волк тебя первый забоится. А потом на дорогу выбралась, людей повстречала. Вот и тебя, желанный, привел бог увидеть!..
Нянька замолчала. Миша смотрел в поля. Там еще шла запоздалая пахота. Пахали главным образом бабы, лишь кое-где шли за сохами мужики. Некоторые тащили бороны на себе.
– Обезлошадел народ, Михайлушка, – тихо сказала Авдотья, – а от коня, милый, вся жизнь! Справный конь и свое отработает, и корову во двор приведет, и овец мужику нагонит. При коне и пес в полный голос брешет – есть чего стеречь! Ты глянь, желанный, окрест: одни хоть чуток сеют, а многие и новин не ждут…
Миша, привстав, глянул в поля, за Десну. Повсюду лежала земля, густо заросшая бурьяном.
Но уже шли, трудясь, пахари бороздой.
Миша снова сел на лавочку.
– Я, нянька, думал, что на войну Егорий Храбрый да Илья Муромец выйдут, а вышли наши мужики. Вот и ты тоже вроде как воевала, и Николка кухонный воевал, и Савватий…
– А нешто Егорий да Илья другие были? В тех же лаптях, голубчик, ходили, ту же землю пахали, когда походов не было. И мужики так: отвоевались – и пашут. От земли, милый, силы добывают…
– Ты спой, Авдотьюшка! Поди, новые песни знаешь?
– Ну, новые! Песня хоть и поновится, а все от старины живет.
Задумалась Авдотья Ивановна, и как бы издалека прозвучал ее голос:
Стелется песня по полям, словно хочет обнять все не меряные Руси просторы, все не считанные ее народы. А в поле пахари бороздой идут. И те, которые еще в походах бьются, вернувшись, тоже в борозду встанут.
Миша слушает, склонив голову набок, и под песню думает: сколько книжек ни перечитай, сколько картин ни нарисуй, сколько историй ни выслушай – не увидишь в них России так, как в песне, даром что самую песню нельзя увидеть.
– Пой, нянька! Лучше тебя никто не поет!..
А так это или не так, про то Авдотье Ивановне неведомо. Вот слушать так, как Михаила слушает, истинно никто не умеет. Сколько Авдотья на веку ни пела, никто так в песню не вникал. Может быть, за то и любит она новоспасского барчука, как рождение свое, воспитание свое ласковое. Ей в песнях жить, и ему песня жизнь осветит…
– Ну, что же ты приумолкла, нянька? Думаешь, одну песню спела – и хватит?
– Все тебе песни, батюшка, спою, дай срок, все переиграю, а сейчас не время. В доме, поди, давно хватились, поди, и поп пришел…
Отец Иван пел в прибранном зале благодарственный молебен. Ему подпевали пономарь Петрович и умельцы из дворовых, приставленные к пению еще дедом Николаем Алексеевичем.
Роман «Ты взойдешь, моя заря!» посвящен зрелым годам, жизни и творчеству великого русского композитора Михаила Глинки.
Книга А.Новикова «Впереди идущие» – красочная многоплановая картина жизни и борьбы передовых людей России в 40-х годах XIX века. Автор вводит читателя в скромную квартиру В.Г.Белинского, знакомит с А.И.Герценом. Один за другим возникают на страницах книги молодые писатели: Н.А.Некрасов, Ф.М.Достоевский, И.С.Тургенев, И.А.Гончаров, М.Е.Салтыков-Щедрин. Особенно зримо показана в романе великая роль Белинского – идейного вдохновителя молодых писателей гоголевской школы. Действие романа развертывается в Петербурге и в Москве, в русской провинции, в Париже и Италии.
Имя писателя Алексея Новикова знакомо читателям по романам: «Рождение музыканта» (1950), «Ты взойдешь, моя заря!» (1953), «О душах живых и мертвых» (1957, 2-е изд. 1959). В этих книгах, выпущенных издательством «Советский писатель», автор рассказывает о жизни и творчестве Михаила Глинки, Гоголя, Лермонтова, Белинского, Герцена, Кольцова. В тех же романах писатель обратился к образу Пушкина, к его широким дружеским связям с передовыми деятелями русского искусства.Роман А. Новикова «Последний год» (1960) целиком посвящен Пушкину, последнему периоду его жизни и трагической гибели (1836–1837 годы)
Роман А. Н. Новикова «О душах живых и мертвых» (1957) посвящен истории трагической дуэли и гибели М. Ю. Лермонтова – создателя вольнолюбивой поэзии, стихотворения на смерть Пушкина, факелом скорби и гнева пылающего в веках, автора несравненных поэтических поэм «Демон» и «Мцыри» и великолепной прозы «Героя нашего времени». Одновременно с вольнолюбивой поэзией Лермонтова звучит написанная кровью сердца горькая поэма Гоголя, обличающая мертвые души николаевской России. Присоединяет к Лермонтову и Гоголю негромкий, но чистый голос народный поэт-самородок Алексей Кольцов.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.