Рождение миров - [82]
Клочковатая форма белых завитков роднила их с обычными туманностями, но в то же время они не были на них похожи. Завитки излучают белый свет, а туманности — зеленоватый. Спектры туманностей состоят из отдельных цветных линий, свойственных светящимся газам, а спектр спиралей — звездный, такой же как у Солнца. Что же это — звезды, кажущиеся туманностями, или туманности, состоящие из звезд, — оставалось неизвестным.
Положение среди звезд двух соседних галактик: в созвездии Андромеды — М-31 и в созвездии Треугольника — М-33.
Э. Габбл хотел раскрыть загадку белых спиралей. Безлунными ночами, когда устанавливалась тихая погода, когда воздух был прозрачен, а небо безоблачно, Габбл фотографировал спиральные туманности, накапливая материалы наблюдений. Свое внимание астроном сосредоточил на двух туманностях: в созвездии Андромеды и по соседству с ней — в Треугольнике.
Снимки, сделанные на пластинках, имевшихся в обсерватории, ничего особенного или нового не показывали. Отчетливо виднелись спиральные ветви и почти круглое яркое ядро туманности. Казалось, что светоносное вещество несколькими струями изливается из ядра и закручивается вокруг него наподобие часовой пружины. Ничего, что проливало бы свет на природу белых туманностей, заметить не удавалось.
Старый запас фотопластинок подошел к концу. В обсерватории вскрыли коробку из недавно полученной партии пластинок, зарядили кассеты, и Габбл сделал несколько снимков.
Пластинки проявили. Астроном стал их рассматривать и с восторгом убедился, что спиральные ветви не выглядят сплошными струями светоносного тумана. Они распались на множество черных точек. Это были самые обыкновенные звезды, но только исключительно мелкие — восемнадцатой и девятнадцатой величины.
Габбл продолжал фотографировать туманности Андромеды и Треугольника. Число снимков росло. Астроном сравнивал их между собой и заметил, — некоторые черные точки-звездочки на всех фотографиях остаются одинаковыми, а некоторые — меняются. Габбл разложил на столе все снимки, сделанные в течение нескольких месяцев и рассматривал их по порядку, начиная с более ранних. Таким образом он проследил все изменения, происходящие среди звезд туманности Андромеды.
Галактика Андромеды (большое увеличение).
Несколько десятков звезд сначала становились крупнее, потом они слабели и даже совсем исчезали, а затем снова появлялись, разгораясь до прежней величины. Блеск звезд изменялся с исключительной правильностью — звезды разгорались и меркли в точно определенные сроки — одни за 5 суток, другие за 7, третьи за 10, 20 и даже за 40 суток. Все они разгорались быстрее, чем ослабевали.
Это были старые друзья астрономов, чудесные маяки Вселенной — цефеиды. Именно они мигали в спиральных ветвях белых туманностей.
Известно, что все цефеиды — большие и яркие звезды. Тут же, на снимках спиральной туманности Андромеды, они выглядят крошечными звездочками 18 и 19 величины. Очевидно, что эти цефеиды находятся очень далеко.
Измерения, сделанные Габблом и другими астрономами, показали, что до туманности Андромеды 850 тысяч световых лет. Эта туманность расположена за пределами нашей Галактики, и она вовсе не туманность, а соседний млечный путь — другая галактика, другой звездный остров, подобный, по внешнему виду, форме и размерам нашей собственной Галактике.
Все остальные пятнышки, виднеющиеся в Гончих Псах и в других созвездиях, тоже оказались галактиками.
Наука торжествовала новую победу. Ученые узнали о существовании соседей Млечного Пути. Перед ними раскрылась величественная картина Мироздания — беспредельное, бесконечное пространство, населенное бесчисленным множеством звездных островов и архипелагов.
Ученым хотелось добиться еще более лучших снимков и разглядеть строение центральных областей ближайших галактик. Что они такое — клубки ли раскаленной материи или просто скопления обычных звезд.
Но запас хороших пластинок подходил к концу; фирме был послан заказ изготовить точно такие же пластинки и, если возможно, то и более чувствительные. Фирма прислала партию пластинок, но увы — на этих пластинках спиральные ветви опять получались сплошными струями и на звезды не распадались. Телескоп с этими пластинками ослеп.
На тревожные запросы обсерватории фирма ответила, что однажды при производстве пластинок кем-то из служащих нечаянно была допущена ошибка или небольшое отклонение от правил производственного процесса. В результате этой «счастливой ошибки» получилась исключительно удачная партия высокочувствительных фотопластинок. Кто это сделал, какая именно «счастливая ошибка» произошла — установить не удалось, и поэтому повторить нечаянную удачу было невозможно. Лаборатория начала исследование «нечаянно-хороших» пластинок.
Изучение соседних галактик замедлилось. Тайна их центральных сгущений осталась нераскрытой.
Через некоторое время качество пластинок было улучшено, но центральные области ближайших галактик попрежнему выглядели сгустками раскаленной материи и на звезды не разделялись.
И вот это-то несовершенство астрономических фотопластинок позволило Джинсу создать свою гипотезу о происхождении звезд.
