Рождение Мары - [20]

– Бриндис хорошая, – объяснила Ханна. – Просто немного избалованная. Она не привыкла жить далеко от дома, скучает по маме, вот и срывается постоянно. Плюс она дико умная, у нее ай-кью – сто шестьдесят. У всех гениев свои заскоки. Брин вот цепляется за свои вещи и по пять раз в день звонит домой.

– Наверное, у нее хорошие отношения с мамой, – Тома понимала, почему других это забавляет, но сама откровенно завидовала исландке.

– А ведь у Брин есть старшая сестра, Сигрун, кажется, – поведала Зури, уроженка Кении, которая уже успела похвастаться своим тотемом – зеброй.

– И где она?

– В другом домике, она же четверокурсница, – Зури потянулась и выключила телевизор. – Кстати, нормальная и веселая девочка. Не понимаю, почему Брин вышла такой капризной…

Тома помнила, что название тотема должно упоминаться в фамилии, но никак не могла разгадать Бриндис: в атласе не было ничего похожего на Рефюрсдоттир. Или как там читалось это заковыристое исландское слово. И едва Тамара собралась спросить Ханну, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась крошечная японка. Белокурая макушка Брин виднелась за ее спиной.

– Доброе утро, девочки, – мелодично проговорила гостья.

– Доброе утро, мисс Кавамура, – хором ответили все, кроме Томы.

– У нас новенькая, мисс Корсакофф, – японка наклонила голову. – Добро пожаловать в Линдхольм. Я слышала, у вас произошел неприятный случай… Мы должны непременно сесть за стол переговоров. Мисс Корсакофф, жду вас на кухне.

Тамара встала в нерешительности. Она понятия не имела, чего ждать от японки. Надо было вчера выяснить, какие у них тут наказания приняты. Ладно, если туалеты мыть. Но ведь в Англии, говорят, еще популярны розги…

– Все будет хорошо, – шепнула ей Зури.

И Тома последовала за учительницей.

Брин и Мисс Кавамура уже сидели за столом.

– Садитесь, – пригласила японка. – Вы очень расстроили мисс Рефюрсдоттир этим утром.

– Я извинилась, – буркнула Тома.

– Меня пугает не то, что вы взяли чужие вещи. Вы здесь первый день и могли что-то перепутать.

– Но ведь так и было! – Тамара с отчаянием потрясла ладонями. – Я не знала, где лежат тряпки и…

– Прошу вас, мисс Корсакофф, дайте мне договорить, – твердо продолжила мисс Кавамура. – Вы пытались скрыть свой проступок, хотели обмануть девочек и меня. Здесь это недопустимо.

– Я боялась…

– Уверяю, за честность вас никто не будет ругать, – японка пристально смотрела на Тому, заставив ее опустить глаза. – Но за попытку обмана я прошу вас сегодня помочь синьоре Коломбо убрать в столовой после завтрака. Из-за этого вы опоздаете на тренировку по трансформациям, но я предупрежу профессора Эдлунда.

– Тренировку? – опешила Тома. – А разве сейчас не каникулы?

– Каникулы. Они закончатся через две недели, после летнего солнцестояния. Но тренировки обязательны каждый день.

– А почему не осенью?

– В нашем пансионе такое расписание, – учительница с гордостью подняла подбородок.

– Хорошо, мисс Кавамура. Брин, извини меня, пожалуйста, еще раз, – Тома стрельнула в соседку сердитым взглядом и, поджав губы, вышла из кухни.

Наказание ее не пугало. Помогать поварихе? Ерунда. Но негодование так и бурлило внутри: единственная стукачка досталась в соседки именно ей. А ябед Тома не переносила хронически. И поэтому, когда Зури спросила, чем все закончилось, от злости сделала то, от чего сама страдала всю жизнь: придумала кличку.

– Из-за этой Фриксдоттир мне придется убирать и мыть посуду после завтрака, – провозгласила она, плюхаясь на диван.

Девочки расхохотались. Томе стало не по себе – ей просто хотелось выместить досаду, а не выставлять Брин на посмешище. Живот скрутило от дурного предчувствия, Тома подняла глаза… Так и есть. Исландка стояла в дверях и все слышала. Под дружный хохот она кинулась в спальню.

Впервые смеялись над кем-то другим, но Тамару это не обрадовало.

Глава 5 Животных руками не трогать

Завтрак произвел на Тому неизгладимое впечатление. Давали вкуснейший омлет, булочки, разные джемы, а уж какао… Она осушила три кружки и не могла остановиться. Никакого сравнения с серо-коричневой жижицей, которую она пила всю свою жалкую жизнь. Да можно ли это было назвать жизнью, если в ней не было таких йогуртов, фруктов, пиццы с маленькими копчеными колбасками?

Глаза разбегались, руки накладывали на поднос все подряд без разбора. Соседки по столу удивленно воззрились на гору еды и даже поспорили, что Томе не под силу будет это съесть. Ха! Да любой интернатовец сказал бы, что она поскромничала и слишком мало взяла. Когда она покончила с пиццей, омлетом и третьей булочкой, заглатывая добычу огромными кусками, вокруг стола летних первокурсников столпились ребята. Кто-то даже принялся болеть за новенькую русскую девочку.

Последняя крошка была заботливо отправлена в рот, и просторный зал столовой огласился ликующим улюлюканьем. Тома чувствовала, что она в ударе. Ее дружески похлопывали по плечу, со всех сторон сыпались приветствия и незнакомые имена. Китайские, испанские, немецкие, индийские… Да каких только не было.

– Ты чемпион! – воскликнул худощавый смуглый паренек с серьгой в ухе и творческим беспорядком на черных волосах, напоминающим Томе ее собственную прическу. – Я Фернанду Торду из Бразилии. Для друзей просто Нанду. Слушай, ты съела даже больше, чем мой сосед Джо, а я всегда думал, что у него бездонный желудок!