Рождение империи - [5]

Как падали обломки шаттла и были ли они вообще, Каин уже не видел, не до того. Он, как и все прочие пилоты, сам повторял те же маневры, что и пилоты шаттлов.

— Внимание, пеленг! Рекомендую начать маневры уклонения и постановку помех. Двадцать секунд до поражения… — отсчитывал время бортовой компьютер, хотя Иннокент сам прекрасно видел цифры дистанции, вектор движения и время подлета. — Тринадцать, двенадцать, одиннадцать, десять, девять… восемь…

— Включить генератор помех.

— Генератор помех включен… Шесть, пять, четыре…

На цифре «три», когда дистанция между самолетом и ракетой сократилась до минимума и вот-вот должен был произойти подрыв, чтобы нашпиговать «протон» поражающими элементами, Каин приказал БК включить интенсивный отстрел противоракет и отвернул штурвал вправо так резко и так сильно, как только мог.

Несмотря на все противоперегрузочные средства, летный костюм и собственную выносливость к перегрузкам, тренируемую годами учебы, на одну секунду он все же потерял сознание. Только придя в себя и еще не очень хорошо видя индикаторы датчиков из-за «серой пелены», замутившей глаза, но зато, пусть словно через вату, шум льющейся воды и вой ветра, слыша новый отсчет бортового компьютера для второй ракеты, уже дошедший до «пяти», Каин повторил рисковый маневр, еще раз отвернув машину вправо.

Снова потеря сознания, уже на более длительный промежуток времени.

В себя камрад-полковник пришел от жесткой болтанки, из-за которой истребитель неожиданно завертело и резко увлекло вниз в неуправляемом полете. Автопилот, призванный активизироваться в случае отключки пилота, почему-то пасовал, о чем на повышенных тонах сообщал БК:

— Внимание! Неисправность системы автопилотирования…

Иннокент сразу понял, что он попал под действие взрывной волны. Но не ракеты, которая взорвалась у него за хвостом на обманках, это просто невозможно, «протоны» идут на сверхзвуке, так что ударной волне за ними никак не угнаться. Самолет попал под воздействие встречного взрыва.

— Два пятьсот, два четыреста, два триста… — отсчитывал БК расстояние до земли.

Все еще не придя в кондицию, Каин Иннокент достаточно спокойно взял под контроль свою машину и, выровняв вращение, перевел ее в управляемый, где-то даже излишне плавный полет, рискуя стать легкой целью для ракетчиков. Но в этом случае должен сработать БК и предупредить пилота о пеленге, а пока он молчит, можно чуть сбавить темп и наконец окончательно вернуться в свое тело.

— Лягушка — Ригелю… Лягушка — Ригелю… — звучал обеспокоенный голос ведомого.

— Ригель, на связи Лягушка…

— Ты как, командир?..

— В норме. А ты?

— А мне-то что сделается?! — с облегчением хмыкнул Лягушка.

— Тоже верно…

Напарник Иннокента получил свой позывной неспроста, а именно за то качество своего организма, что позволяло довольно легко выносить такие перегрузки, от которых любой другой выходил из строя, а если и он терял сознание, то приходил в себя значительно быстрее кого бы то ни было. Феномен.

— Как наши? — спросил Каин, все еще не в силах сфокусировать взгляд и разобрать многочисленные значки на тактическом дисплее. Он только лишь понял, что сильно отбился от общей группы, и начал набор высоты, чтобы воссоединиться со своими и не стать совсем уж легкой целью для вражеской авиации. Потому как один в поле действительно не воин, и пятьдесят бортов с легкостью порвут одинокий истребитель.

— Еще троих потеряли.

— Ага… вот один вроде бы цел… — напрягая зрение, посмотрел необходимую информацию Каин на командирском дисплее.

— Сумел катапультироваться.

— Шаттлы?

— Сели.

— Нормально. Полдела сделано. Системы ПВО теперь можно не опасаться, мы слишком низко для них.

— Но осталась еще половина в виде пятидесяти «протонов», — напомнил Лягушка.

— Вижу…

На радаре действительно светились пятьдесят вражеских меток, шедших плотным строем. И избежать встречи с ними нет никакой возможности, а очень бы хотелось, потому как это неизбежные потери и без того сильно поредевших сил.

— А нас всего пятнадцать.

— Знаю.

— По три с лишним машины на брата — это не слишком веселый расклад.

— Кому как… Боишься?

— Хм-м… мне неприятно, — не стал расписываться в трусости Лягушка.

— Что поделать, мы не в борделе и не в комнате релаксации, чтобы было приятно. А то, что на каждого в среднем по три с небольшим машины приходится, так это нормально, могло быть и хуже.

— Вот уж действительно… — хмуро ответил Лягушка. — Могло быть и по пять, а то и по десять на брата…

— Ладно хандрить… — осадил Иннокент ведомого. — Лучше посмотри, каким скученным строем они идут. Сразу видно, что слабаки… Только слабаки чувствуют себя сильнее, будучи в толпе, им кажется, что это должно выглядеть устрашающе. А на самом деле просто ограничили себе простор для маневра, того и гляди друг с дружкой столкнутся, стоит их только шугануть как следует. И потом, прикинь: если нам навстречу в космос вышли лучшие, и как их там пошинковали, то кто остался в атмосфере у земли?

Лягушка не ответил. Во-первых, ответа не требовалось, и так все ясно, а во-вторых, началась работа — две неравные группы самолетов завязали встречный атмосферный бой.