Рождение и гибель цивилизаций - [2]

Такой взгляд на прошлое позволял Марксу, и Энгельсу делать прогноз и на будущее. Они утверждали, что после победы над буржуазией пролетариата и установления его диктатуры будет построен социализм — общество социальной справедливости, а затем — коммунизм, когда будет достигнуто гармоничное соответствие между потребностями и способностями всех людей на Земле. Такое описание магистральной дороги человечества могло вселить оптимизм во всех трудящихся, но не в представителей эксплуататорских классов. От трудящихся всего мира требовалось лишь объединение для суровой борьбы во имя достижения светлого будущего.

Дорога развития человечества не может быть единой, возражали марксистам авторы расистских теорий Ж. А. Гобино, В. де Лапуж, О. Аммон и другие. Если и была когда-то единая дорога, по которой шли предки человека, то она давно разделилась. Одни расы шли все выше и выше к вершинам разума и духа, другие опускались ниже, пока не застряли на уровне низменного умственного и морального развития. Поэтому любые попытки соединить различные пути человеческого развития лишь заведут высокоразвитую расу в болото, где она погибнет. Последователи этих теорий верили в торжество над «недочеловеками», если будут созданы непреодолимые барьеры, охраняющие биологическую «чистоту» представителей высшей «нордической» расы.

Никакой единой магистрали у человечества никогда не было, решительно утверждал немецкий философ Освальд Шпенглер, увидевший в поражении его родины в 1918 гаду закат европейской цивилизации. Каждая мировая цивилизация (а таких было восемь, по мнению О. Шпенглера) шла своим особым путем. Их пути лишь случайно пересекались, а потому эти цивилизации не имели ничего общего друг с другом. Сходство в судьбах цивилизаций объяснялось Лишь одинаковым строением дорог, по которым они шествовали. Каждый путь начинался с подъема. Дорога веда на ровное плато, затем вниз и завершалась падением в пропасть. Безаппеляционность Шпенглера убеждала людей в справедливости его оценок прошлого и пессимистического взгляда на будущее.

Единой магистральной дороги у человечества нет, соглашался с немецким философом британский историк Арнольд Тойнби. Однако, владея историческим материалом неизмеримо лучше Шпенглера, он привадил убедительные свидетельства в пользу того, что цивилизаций было не восемь, а двадцать одна. Соответственно существовал и двадцать один путь развития. Правда, Тойнби соглашался со Шпенглером в описании дорог, по которым шли цивилизации. Он также считал, что они все начинались с подъема, выходили на ровную возвышенность, затем шли под уклон и завершались обрывом. Как и марксисты, он объяснял такое устройство дорог борьбой в обществе, в том числе и классовой. В то же время он подчеркивал, что становление и развитие цивилизаций нельзя понять, не учитывая борьбы людей против неблагоприятных условий природы.

В отличие от идеологов просвещения и марксистов, считавших, что открытые ими схемы движения человечества хороши для. всех стран мира, Тойнби полагал, что дороги, выбранные различными цивилизациями, очень отличаются друг от друга. Там, где географические условия были удобными, утверждал Тойнби, люди останавливались в своем развитии, наслаждаясь природными благами, что и приводило их к застою. Там, где природа была слишком сурова, люди также застывали на месте, не в силах двинуться дальше. Там же, где условия были достаточно трудными, чтобы стимулировать людей к борьбе за улучшение своей жизни, но не слишком жестокими, чтобы парализовать их силы, они энергично двигались вперед. Поскольку же природные условия на Земле были везде различными, это во многом обусловило неповторимые черты каждой из двадцати одной цивилизации.

Русский ученый Лев Гумилев также исходил из того, что человеческое развитие состоит из подъема, ровного пути по возвышенности, спуска и падения. Как и А. Тойнби, он особо подчеркивал роль природы в формировании уникальных черт развития человеческих сообществ. Правда, помимо внимания к земным условиям Гумилев обращал взор и за пределы нашей планеты, считая, что есть некий космический фактор, влияющий на появление у людей огромной дополнительной энергии. В то же время Гумилев решительно возражал против границ между цивилизованным и нецивилизованным человечеством, проведенных А. Тойнби. Ученый, в частности, отказывался признавать кочевников нецивилизованными. Л. Гумилев вообще предпочитал оперировать не с цивилизациями, а с бесчисленными «этносами», которые складывались в определенной природной среде и отражали ее черты.

Считая, что отрыв людей от природной среды нарушил равновесие между жизнью и смертью на планете, Гумилев с сомнением воспринял идею Владимира Вернадского о том, что *‘область разума» (или «ноосфера») является естественным развитием «области жизни» (или «биосферы») и служит надежным средством борьбы против космической смерти. Лев Гумилев ставил вопрос: «Так ли уж разумна ноосфера?» — и, отвечая на него, уверял, что «область разума» — главный враг жизни на Земле. При этом Гумилев ссылался на различные свидетельства о вреде, нанесенном природе человеческой цивилизацией.