Рождение богов II. Иллюстрированный роман - [6]
С земляного вала донеслись радостные крики.
— Отлично, Алексиус! — одобрительно сказал Фермион, давно наблюдавший за Лешей. — Я рад, что ты оказался здесь. Афины не забудут оказанной услуги. Если… Гхм… Точнее, когда Потидея падет, тебе окажут все полагающиеся почести.
Стоящий неподалеку Алкивиад нахмурился и поддакнул с кислой улыбкой:
— Да, разумеется. Мы вспомним твои заслуги.
— Ну что же, пора отдыхать! Отлично сегодня поработали. Даже здесь слышно, как потидейцы дрожат от страха. Они получат по полной!
Леша хотел обратиться к нему, но заметив недовольную физиономию Алкивиада, решил, не нарушать субординацию и обратиться к непосредственному командиру, которым и был молодой эллин.
— Господин Алкивиад. Я беспокоюсь о предстоящей ночи. Пока что потидейцы не понимали, что мы готовим, и были спокойны. Но теперь… Может, стоит усилить охрану?
Алкивиад прищурился, испытующе посмотрел Леше в глаза, затем задумчиво оглядел возвышающуюся громаду требушета.
Из-за его спины донесся оклик:
— А, вот вы где! Что же вы не идете ужинать? — Улыбающийся Сократ вышел из темноты. — У нас сегодня небольшой пир в честь Алексиуса! Мясо жертвенного барана вышло отменно. Хорошая работа, молодой человек. Ты заслужил награду и отдых.
При этих словах Алкивиад осклабился и кисло поддакнул:
— Да-да. Несомненно… Пора идти.
Алексей бросил последний внимательный взгляд на зловещий силуэт требушета, растворяющийся в густых сумерках, и пошел за Сократом.
Леше не спалось. За ужином Алкивиад был молчалив и немногословен. Причина его плохого настроения была совершенно неясна. В самый разгар пира, после очередной хвалебной речи Алексиусу, он резко и решительно встал и исчез в темноте. Странно, что он так рано отправился спать, но Алексей не решился догнать его и спросить про усиление охраны требушета.
Отчего-то было неспокойно на душе. Ненадолго Леша погрузился в тревожную дрему. Но колючий тюфяк, тонкое, почти не согревающее одеяло и грубая самодельная подушка совсем не способствовали крепкому здоровому сну. Кроме того, почему-то всюду мерещились неясные шорохи и скрипы. Нет, это невозможно!
Алексей натянул шерстяной хитон, поплотней закутался в гимантий и, стараясь не шуметь, вылез из шатра. Оказавшись на улице, Леша сладко зевнул, потянулся, расправил плечи и несколько раз с усилием моргнул, прогоняя остатки сна. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Близилось новолуние, и на небе светился лишь тонкий лунный серп и тусклые звезды. Ничего. Разведенные вокруг лагеря костры давали достаточно света, чтобы найти дорогу в потемках. Леша зашнуровал сандалии и сделал несколько шагов. Но что-то заставило его остановиться. Он вернулся к шатру, тихо откинул полог, протянул руку и осторожно начал шарить в глубине. Наконец его рука нащупала рукоять. Алексей аккуратно потянул, выуживая короткий боевой меч в деревянных ножнах. Теперь можно идти.
Художник Валерий Шамсутдинов
Возле ворот Леша остановился и помахал дежурившим солдатам. Его узнали.
Сладко зевнув, солдат спросил:
— Хайре, Алексиус! Куда идешь ночью?
— Хочу проверить, все ли в порядке.
— Так Алкивиад уже проверил. Совсем недавно был здесь.
Леша недоуменно качнул головой.
— Ничего. Лишний раз проверить не повредит. Боги помогают терпеливым.
— Ну проходи, проходи…
На первый взгляд все было тихо и спокойно. Леша толкнул в плечо задремавшего на посту часового и похлопал рукой по прохладной шершавой станине. Не подведи меня, боевой друг! Хоть бы все получилось… За заслуги перед городом его наверняка наградят. Свобода… А возможно, чем черт не шутит, и гражданство? От головокружительных перспектив перехватило дыхание. Сколько он тогда сможет сделать, сколько изменить! Может, и она… Пандора… Его сердце пронзила острая боль воспоминания. О, всемогущие боги! Лишь бы с ней все было хорошо.
Леша глубоко вдохнул холодный ночной воздух и расплылся в мечтательной улыбке.
Нет. Что-то не так. Он насторожился. Что-то было не то в воздухе. Что-то неправильное, нехорошее. Леша бросил торопливый взгляд на маленький костер, возле которого грелся часовой. Дым от костра уходил совсем в другую сторону, и пахнуть он должен совсем иначе. А это был неправильный дым. Точно! Хворост так не пахнет. Это же запах древесного угля!
— Тревога!
Словно в ответ на этот призыв из темноты выскочили стремительные тени и бросились к смутно различимому силуэту требушета. Раздался звон бьющихся горшков. Пахнуло прогорклым маслом. И в следующую секунду россыпь раскаленный углей прочертила ночную темноту алыми линиями.
— Тревога! Тревога! — надрывался Алексей, срывая с себя гимантий. — К оружию! На нас напали!
Позади на земляном валу полыхнул в небо огненный вихрь сигнального костра. Его злые красные отблески вырвали из ночной темноты искаженные страхом и злостью лица нападавших. Раздался призывный рев кавалерийского рожка и свист дудки. Из шатра, сжимая в руках короткие мечи, выскакивали полуголые воины.
Леша размахивал плащом, пытаясь сбить разрастающееся пламя. Еще звон горшков, запах масла, смешанный с гарью, и, наконец, россыпь красных углей. Проклятье! Леша накрыл гиматием горящее бревно и схватился за рукоять меча.
