Розарий матери - [56]
– У нас мало времени. Что ты хотела мне показать?
– …Подойди вот сюда.
Еле слышно вздохнув, Асуна пересекла гостиную и открыла дверь в маленькую комнатушку, используемую обычно как кладовка. Она подождала, пока Кёко приблизится на своих воображаемых ногах, и повела ее к окошку в глубине комнаты.
Из гостиной, окна которой смотрели на юг, можно было увидеть пейзаж, похожий на картину: лужайка, узкая тропа, пологий холм, за холмом маленькое озерцо. А к северу от дома, куда выходило окно кладовки, был лишь маленький заросший садик и ручеек. И еще хвойный лес совсем рядом. Кроме того, в это время года все было завалено снегом, картина выглядела совершенно одноцветной.
Но именно это Асуна и хотела показать Кёко.
Асуна открыла окно и, глядя на густой лес, спросила:
– Ну как тебе? Нет какого-то знакомого ощущения?
Кёко снова нахмурилась, слегка покачала головой и ответила:
– Какого знакомого? Самый обычный хвойный лес –
Ее следующие слова точно кто-то выхватил у нее прямо изо рта. Стоя с полуоткрытым ртом, Кёко смотрела в окно, но не на то, что перед ней, а словно куда-то далеко. Асуна почти беззвучно прошептала ей:
– Ты вспомнила… дом бабушки с дедушкой, да?
Родители Кёко, бабушка и дедушка Асуны, были фермерами, жили они в горах префектуры Мияги. Дом их стоял в деревне за холмами, а вся земля там была – лишь терраса на склоне. Никаких сельскохозяйственных машин не было. Выращивали они в основном рис, но количества его едва хватало, чтобы семья могла сводить концы с концами.
И в столь суровых условиях они смогли все же обеспечить Кёко высшим образованием; в этом им помог поросший кедрами холм, доставшийся им от предков. Если сесть на крыльцо, можно было увидеть маленький садик, речку, а за ними – лесистый склон.
Асуна с самого детства предпочитала ездить «в Мияги, в гости к бабушке с дедушкой», нежели в главный дом семьи Юки в Киото. И на летних, и на зимних каникулах она умоляла родителей отвезти ее туда; там она спала вместе с бабушкой и дедушкой и слушала, как они рассказывают ей сказки. Летом она сидела на крыльце и ела колотый фруктовый лед, а зимой, спрятав ноги под котацу[14], ела мандарины и смотрела в окно на лес.
Бабушка с дедушкой не понимали, что такого хорошего в лесу, но Асуне, когда она смотрела на черные ветки на снежном фоне, казалось, что ее душа улетает куда-то туда. При виде этого громадного кедрового леса она чувствовала себя маленькой мышкой, которая прячется в норке под снегом и ждет прихода весны, ощущая неописуемую смесь чувств – тепло и капельку страха.
Бабушка с дедушкой умерли, когда Асуна была во втором классе. Холм и террасу продали, дом, в котором никто не жил, снесли.
Вот почему Асуна купила деревянный домик на 22 уровне Айнкрада, хоть он и был совершенно непохож на дом в холмах Мияги (и не только тем, что один был реальный, а другой виртуальный). Глядя через северное окно на лес, укутанный толстым снежным одеялом, она чувствовала такую ностальгию, что плакать хотелось.
Асуна прекрасно понимала, что Кёко вовсе не скучает по жизни бедного фермера. И все же она хотела, чтобы Кёко увидела из окна эту картину. Она хотела, чтобы мать увидела картину, которую могла видеть каждый день, но – старалась забыть.
Обещанные пять минут пролетели незаметно, но Кёко продолжала молча стоять и смотреть на лес. Асуна подошла совсем близко и медленно произнесла:
– Помнишь Обон[15] в тот год, когда я пошла в среднюю школу? Папа, мама и брат – вы все собирались в Киото, я одна настаивала на том, чтобы отправиться в Мияги. И я и правда тогда сбежала туда одна.
– …Помню.
– Я тогда извинилась перед бабушкой с дедушкой, что ты не смогла приехать и что тебе очень жаль.
– В тот раз… было одно юридическое дело, и семья Юки должна была непременно быть там…
– Нет, мам, я тебя совершенно не обвиняю. Потому что… когда я извинилась, дедушка и бабушка сразу принесли толстенный фотоальбом. Я была просто в шоке, когда увидела, чтО там… там все было о тебе, мама, – твоя старая диссертация, статьи, которые ты посылала в разные журналы, твои интервью – и все аккуратно подшито. Даже то, что было только в Интернете, тоже было распечатано и подшито. А ведь они оба не умели пользоваться компьютером…
– …
– Дедушка показал мне альбом, а потом сказал, что ты – самое драгоценное его сокровище. Он даже сказал, что был очень счастлив, что ты оставила их городок, поступила в колледж, стала ученым, написала много статей, которые опубликованы в журналах, и стала еще более известной. Ты так занята со статьями и наукой, что не смогла выкроить время на Обон, и этого следовало ожидать, они понимают и поэтому не сердятся…
Кёко по-прежнему молча смотрела на лес, слушая Асуну. Девушка смотрела сбоку и никаких эмоций на лице Кёко не видела, но продолжала двигать губами.
– И потом дедушка еще вот что добавил. Он сказал: возможно, когда-нибудь ты сильно устанешь и захочешь отдохнуть, а может, просто захочешь обдумать прожитое. Тогда ты сможешь прийти в их дом, а они пока что будут этот дом оберегать… когда тебе нужна будет помощь, они сказали – «ты всегда можешь вернуться». Они будут оберегать этот дом и холм.
