Розалинда. Детектив - [31]

Дальше я недослушала. Мои внутренности скрутило. Мне стало тошно. Лорд Арон — убийца собственного внука? Мои глаза невольно впились в холодное, гордое лицо аристократа. Как?! Как может человек совершить такое?! И как может королевский суд приговорить за это всего лишь к лишению силы? Ах да, придворные маги… Комок ненависти и отвращения подкатил к горлу, пальцы впились в ручки стульев, мечтая, чтобы под их острыми ногтями оказалось лицо Кендра Арона. Преступление против ребенка я всегда считала самым бесчеловечным. Дети — это не взрослые. Они не знают, почему так больно. Не понимают за что.

— Кхм, кхм, — прозвучал во всеобщей тишине голос Фредерика.

— Я еще не огласил начальную стоимость, — холодно произнес лициатор.

— Пока и не стоит, — ответил ему Фредерик.

Он встал со своего места и проследовал к постаменту для торгов.

— Именем королевского суда, я, как его следователь, снимаю лот лорда Арона с аукциона, — Сказал он.

Я была обездвижена. Какого…?!

— И выставляю новый лот: Лэди Грэйс Арон приговаривается королевским судом к воображариуму!

Освальды переглянулись. Курт Хьюгсон выглядел ошеломленным. Я чувствовала, как рядом со мною колотится сердце Александра. Генри Сквел опустил голову.

Все взгляды невольно устремились на Грэйс с ее отцом. Та лишь спокойно пожала плечами, встала со своего места и тоже подошла к постаменту.

— И сколько я буду стоить? — спокойно спросила она.

И тут Фредерик засмеялся.

Смеялся он долго. Звучно. Грубо. Так, что по коже бежали мурашки.

— Сколько ты будешь стоить? — сказал он наконец, — Давайте для начала расскажем о вашем лоте, ваша светлость?

Грейс стояла спокойно. Ее поза была прямой, горделивой, как никогда. Горели лишь ее глаза. Но, когда Фредерик снова открыл рот, чтобы сказать что-то, рука Грэйс взметнулась ввысь и влепила ему пощечину. Через пару минут торги за лэди Арон начались.

Глава 19

Ароны были очень древней семьей. В начале эпохи Серебряных Гор они стояли за Эрика Красного — графа Эльнома. Эрик, победивший в бою графа Песков — Дитриха, провозгласил Горы единым королевством, объединив под своей властью всех графов, землевладельцев и свободных крестьян. Ароны же, за верную службу, отвагу и честь, были приближены ко двору и удостоены звания придворных магов. Но это было давно. И от чести семьи уже мало чего осталось. Разве что гордость. И та малая толика уважения к прошлому семьи при дворе короля, которое и спасло Аронов от смертельной казни за то, что свершилось в их семье.

Ароны были разорены. Неудачные вложения, мотовство некоторых членов семьи (изгнанных после, но все же сделавших свое черное дело общему бюджету), и долгие засухи на некогда плодородных землях — все это привело к долгам, свирепым кредиторам и единственному верному выходу из ситуации. Грэйс Арон — единственная дочь и наследница — должны была выйти замуж. Конечно же не по любви. Старая, избитая в нашем мире тема. Кендр подыскал жениха. Были соблюдены все правила, сделаны все договоренности, сложены в сундук приданного все долговые расписки. Грэйс ДОЛЖНА была выйти замуж. Но существовала одна маленькая проблема. Неприятность, которую Грэйс так тщательно скрывала от отца и жениха.

Целомудренная и гордая Грэйс была на сносях. Она затягивала живот корсетом, жаловалась на мигрень, чтобы пореже выходить из своей комнаты, и всячески оберегала свой секрет.

За неделю до предполагаемой свадьбы она родила сына. Ребенок был от кузнеца из соседской деревни. У того были сильные руки и он всегда с радостью подковывал лошадку аристократке Грэйс. Малыш не был плодом любви. Лишь прихоти и следом от жара в кузнеце легким летним днем.

Родив, как кошка в амбаре за главным домом, Грэйс не долго думала, что же ей делать.

Отдать ребенка отцу — означало признаться в грехе перед всей деревней. Отдать деду — разрушить помолвку и будущее благополучие. Искать родителей на стороне времени не было.

Грэй Арон скинула младенца в глубокий колодец у амбара и была такова.

Свадьба приближалась. Грэйс потуже затягивала корсет и кормила будущего мужа суевериями про то, как нельзя трогать молодую жену до первой кровавой луны, что была лишь через три месяца, и это отлично подходило для Грэйс.

Однако, не все всегда идет гладко. И однажды вечером, за два дня до свадьбы, в дом Аронов пришел кузнец.

Кендр Арон, пребывая в особо хорошем настроении из-за скорой свадьбы дочери, принял его, думая, что тот пришел от деревенского совета просить каких-либо льгот. Но цель кузнеца была иной.

Крепкий простодушный мужичок сказал лорду Арону, что произвел некие подсчеты. Да и служака при доме, часто приходившая в деревню на рынок, говорила о неких странностях. Вот и пришел кузнец избавить «девчужку» от горя. В тот вечер он просил не о льготах в графских сборах, и не о построении школы для детишек. Кузнец просил отдать ему его новорожденного ребенка.

— Я выращу его отлично, — с улыбкой сказал он, — А в деревне всем скажу, что он от заезжей циркачки какой…

Лорд Арон сидел, не проронив ни слова. Все то, что казалось чудачествами дочери, сложилось перед его глазами в единую картину.

Когда кузнец договорил, Кендр Арон велел вызвать дочь.