Роза в цепях - [10]

Лот Моний проклинал судьбу, дрожа от страха и с надеждой смотрел на Хабана, который пристально всматривался в несущийся на полном ходу незнакомый корабль.

Время шло, и расстояние между судами медленно сокращалось. Наконец дозорный чмокнул губами и сказал:

— Это «Корсика».

Лот Моний облегченно вздохнул. Пираты же радостно загалдели. «Корсикой» называлось судно старого приятеля Лота Мония, дикого корсиканца Руолы.

Убедившись, что опасность миновала, пираты стали готовиться к встрече со своими собратьями по ремеслу, с которыми их связывало не только разбойничье ремесло, но и очень близкое знакомство, а то и дружба.

Когда корабли наконец встретились и их носы радостно запрыгали на волнах друг перед другом, началась торжественная церемония встречи разбойничьих судов, которую пираты всегда неукоснительно соблюдали. Руопа, стоявший на носу «Корсики», приветствовал первый:

— Привет тебе, Лот — капитан «Исиды», — сказал он на латинском языке. — Да сопутствуют боги всем твоим делам.

Капитан «Исиды» ответил Руоле точно таким же приветствием. Этот обычай когда-то морские разбойники переняли у римских патрициев, вначале в виде насмешки они передразнивали напыщенных римлян, а затем как-то сами собой приняли эту фразу за правило. Лот Моний пригласил Руолу на свой корабль, и когда тот по спущенным с «Исиды» на «Корсику» сходням взошел на борт судна, они крепко обнялись и расцеловались. После их ухода в каюту Лота встречу продолжили команды двух кораблей, и бурным, радостным приветствиям не было конца.

— Почему «Корсика» одна? — зайдя в каюту, спросил Лот Руолу. — А где «Пес» и «Медуза»? — Они немного отстали из-за перегрузки, — подмигнул тот, — но через пару часов будут тут. А где твои «Марс» и «Танит, почему я не вижу их паруса?»

Лот Моний вздохнул и поведал товарищу свою печальную историю.

— А ведь какой был товар! — закончил он. — Золотой товар. Мне он достался по дешевке от одного пергамца в Митиленах, а до этого недалеко от Родоса я потопил судно с тканями. Ну, ткани, разумеется, я забрал себе.

Руола глубоко посочувствовал незадачливому другу и поведал свою историю. Он с остальными пиратами отправился вслед за Зеникетом, но однажды в особенно темную ночь (в этом месте корсиканец хитро подмигнул Лоту Монию) его три корабля отбились от пиратского каравана и пошли своей дорогой. По пути, на свою беду, им встретился огромный корабль, который шел из Сицилии в Сирию, полный оружия. Руопа по доброте своей решил сам доставить этот груз в порт назначения и доставил. А капитана, команду и пассажиров, чтобы не утомлять их долгим плаванием, продал в рабство на одном из островов, что попался ему на пути. За оружие сирийские купцы отвалили ему гору золота и товаров, и теперь он спешит в Египет, чтобы славно наторговать там и снова набить кошелек.

Руола хвастался и прославлял богов, а Лот Моний слушал его и про себя клял свою несчастную долю.

— Мы с тобой хорошо потрудились, — сказал он корсиканцу, — но боги обошлись с нами по-разному. Но это их право, и мы не смеем судить их. Я думаю, это подарок богов, что мы здесь с тобой встретились, посреди моря. Поэтому и мы, и наши люди, я думаю, заслужили хорошее веселье. Клянусь Исидой, на твоем корабле немало вина, и ты должен отпраздновать со мной свою удачу, иначе боги отвернутся от тебя.

— Что же, ты трижды прав, — согласился Руола, — вели своему повару готовить угощение и жарить мясо. Вина у меня хватит на всех.

После этих слов он пригласил капитана «Исиды» на свой корабль, чтобы похвастаться перед ним своим товаром.

«Корсика» Руолы отличалась от судна Лота Мония только тем, что имела палубу, и именно там решено было устроить праздник. Через час к этим двум кораблям присоединились еще «Пес» и «Медуза», так нагруженные добром, что с трудом шли под ветром. Веселье приняло широкий размах.

Лот Моний долго ходил по кораблям Руолы и рассматривал его товары. Какие хвалил, какие критиковал, но тоже хвалил, а на некоторые не обращал внимания. Однако на его лице была видна зависть, что сильно радовало Руопу. Затем оба предводителя вернулись на «Исиду», потому что ее хозяину тоже захотелось похвастаться тем, что у него есть, и прежде всего, Пелием, или просто «мальчишкой», как он его называл, потому что ему даже в голову не приходило узнать его настоящее имя.

Когда, придя на корму, Руопа увидал пленников Лота Мония, то заметил:

— Да, боги не совсем отвернулись от тебя, если присылают такие подарки.

А оглядев повнимательнее мальчика, воскликнул:

— Да, мальчишка действительно хорош, ты не соврал мне, Лот! — В таких делах я смыслю очень хорошо. Он принесет мне немало монет, — ответил тот. — Если бы старик Тиберий вернулся с того света, он отвалил бы за мальчишку больше золота, чем тот весит.

— Да, это точно, — согласился Лот и, прищурившись, продолжил: — но я слыхал, что римский наместник в Египте тоже охоч до красивых мальчиков и щедро вознаграждает поставщиков этого товара. Руола понял намек, но ничего не ответил. Между тем все приготовления к веселью уже закончились, и капитаны вновь перешли на «Корсику», чья палуба была набита пиратами так тесно, что негде было яблоку упасть.