Роза - [26]

— Ну, первопроходцы умеют открывать новые места, миссионеры — распевать молитвы, однако ни те ни другие не способны отыскивать золото, — ответил Блэар. — Именно этим я и занимался в Западной Африке: составлял карты тех районов, где с наибольшей вероятностью можно ожидать найти месторождения золота. А оно там есть, потому-то те края и называются Золотым Берегом. Что же касается первых контактов с белым человеком, то ашанти уже приходилось еще раньше сталкиваться с поработителями-арабами, поработителями-португальцами и англичанами; так что встреча со мной, быть может, не уронит в их глазах белую цивилизацию слишком уж низко.

«Судя по внешности, — решил Блэар, — дочери леди Роуленд должно было быть лет семнадцать или около того». Лидия Роуленд выглядела такой же чистой и молочно-белой, как и ее платье. Волосы у нее были гладко зачесаны назад и убраны в золотистые косы с вплетенными в них бархатными бантами; говорила она с таким придыханием, словно каждое ее слово — открытие.

— Насколько я понимаю, вы единственный во всей Англии человек, который может непосредственно судить о женщинах ашанти. И каковы же они? Кокетливы, любят пофлиртовать?

— Какие глупости ты говоришь, дорогая, — заметила леди Роуленд.

— Крайне опрометчиво посылать в Африку тех, кто не имеет твердых моральных устоев, — проговорил преподобный Чабб. — Миссионеры не только распевают молитвы, мистер Блэар. Они еще спасают души и несут с собой начало цивилизации. Но ни то ни другое не требует братания с местным населением.

— Нет ничего проще, как пребывать в невежестве в отношении людей, которых предположительно собираешься спасать, — возразил Блэар. — Да и к тому же миссионеры едут туда, чтобы продвигать английские деловые интересы, а не цивилизацию.

— Но уж второй-то белый человек, появляющийся в тех краях, всегда непременно ученый, — вступил в разговор Эрншоу. — Ведь Королевское общество поддерживает экспедиции ботаников во все части света, Ваше Преосвященство, разве не так?

— Рододендроны в Кью-Гарден в этом году просто бесподобны, — заметила леди Роуленд.

— Да, поддерживает, — проговорил Блэар, — однако те же самые ботаники, что привозят из Тибета рододендроны, заодно выкрадывают оттуда чайные кусты, а те, что везут из Бразилии орхидеи, прихватывают и саженцы каучуковых деревьев: потому-то в Индии и появились плантации чая и каучука. И посвящают их в рыцари именно за это, а не за то, что они привозят цветочки.

— Вам не кажется, что это довольно предубежденный взгляд на мир, а? — взглянул на него Эрншоу. Если еще в поезде, которым они ехали вместе из Лондона, Эрншоу сразу же отнесся к Блэару с интуитивным подозрением, то теперь у него был самоуверенный вид человека, сумевшего не только своевременно разглядеть змею, но и с ходу определить ее разновидность и всю меру исходящей от нее опасности.

— Конечно, это своеобразная точка зрения, но и она по-своему заслуживает интереса, — вставила леди Роуленд.

— Нет ничего заслуживающего интереса в том, чтобы поддерживать рабство. Вы ведь именно этим занимались на Золотом Береге, разве не так? — обратился к Блэару Эрншоу.

— По-моему, истории насчет мистера Блэара, которые все мы слышали, не более чем выдумки, — проговорил Леверетт.

— Что-то таких историй слишком много, — возразил Эрншоу. — А каким это образом вам удалось обзавестись столь любопытной кличкой «ниггер Блэар»? Это что, результат ваших чересчур тесных связей с африканцами?

— Странно слышать такой вопрос, особенно от вас, — ответил Блэар. — Если на Золотом Береге вы назовете кого-нибудь «ниггером», на вас могут подать в суд. «Ниггер» там означает «раб» и ничего больше. Тот, кого вы так назовете, подаст на вас в суд за клевету и на Золотом Береге наверняка выиграет дело. Мне это прозвище приклеили лондонские газеты, только и всего. Но тут я на них подать в суд не могу.

— А что, у них есть адвокаты? — спросила Лидия Роуленд.

— Есть. Адвокаты-африканцы, первый продукт цивилизации, — пояснил Блэар.

— Так значит, вас не оскорбляет, когда кто-нибудь называет вас «ниггер Блэар»? — поинтересовался Эрншоу.

— Не более, чем если бы кто-нибудь назвал спаниеля газелью, не понимая между ними разницы. Меня не могут оскорбить слова, которые произносятся по незнанию. — Крайне довольный тем, что ему удалось найти столь сдержанный ответ, Блэар осушил еще один бокал вина. — Независимо от того, произносит ли их член парламента или кто-то другой.

В глубине бороды Эрншоу засверкали зубы. Это должно было означать улыбку.

— Внутренние районы Золотого Берега пока не цивилизованы, там находится королевство ашанти. На чьей стороне вы были во время войны с ними? — спросил он.

— Не было никакой войны, — коротко ответил Блэар.

— Простите?

— Не было никакой войны, — повторил Блэар.

— Но мы читали о ней в «Таймс», — возразил Эрншоу.

— Войска выступили на войну. И подхватили дизентерию. Никакой войны не было.

— А что было — болезнь? — спросила Лидия Роуленд просто ради уточнения.

— Эпидемия. Она косила всех подряд, целыми деревнями, и крепко задела обе армии, и английскую и ашанти. Обе были слишком сильно поражены ею, чтобы сражаться. И много народу умерло.