Роза - [12]

Смоллбоуны мгновенно вскочили и ринулись в коридор, готовые немедленно вступить в схватку с силами тьмы. Эрншоу стянул с расположенной над головой сетки дорожную сумку.

— Выходите? — спросил он Блэара.

— Нет, пожалуй, поеду до конца.

— Вот как? А мне показалось, что для такого, как вы, Уиган — самое подходящее место.

— Вы ошиблись.

— Надеюсь.

Эрншоу присоединился к Смоллбоунам, уже стоящим на платформе, где их встречал облаченный в рясу священник; все они оживленно обменивались приветствиями, встав в кружок и оттого особенно походя на привидения. После каких-то слов Эрншоу священник поднял совиные глаза и устремил взгляд на поезд. Блэар откинулся на сиденье назад, однако в этот момент внимание всей группы переключилось на только что подошедшего высокого мужчину в баулере.

Но мыслями Блэар был уже далеко отсюда, прикидывая ближайшие действия и свои возможности. Пароход из Ливерпуля до Золотого Берега стоил десять фунтов, Блэар также понимал, что ему придется воспользоваться вымышленным именем и сойти на берег не в Аккре, а немного севернее; зато по пути он поправится и восстановит силы — доктора ведь любят прописывать своим пациентам морские путешествия, верно? Если повезет, завтра он уже будет в дороге.

Блэар надвинул шляпу на глаза и только устроился поудобнее на сиденье, как чья-то рука потрясла его за плечо. Он сдвинул шляпу назад и поднял глаза. Прямо перед ним возвышались проводник и тот высокий человек с платформы.

— Вы мистер Блэар?

— Да. А вы Леверетт? — высказал догадку Джонатан.

Похоже, молчание было у Леверетта формой выражения его согласия. «Молодой еще и набит внутренними противоречиями», — подумал о нем Блэар. Шляпа Леверетта была тщательно вычищена, но пиджак изрядно помят. Шелковый жилет в полоску тоже имел не лучший вид. Судя по взгляду серьезных, глубоко посаженных глаз Леверетт силился понять, почему Блэар сохраняет полную неподвижность.

— Это Уиган, — проговорил Блэар.

— У вас не очень здоровый вид.

— А вы тонкий наблюдатель, Леверетт. Я действительно даже не могу сейчас встать.

— Насколько я понимаю, вы собирались ехать дальше.

— Да, эта мысль приходила мне в голову.

— Епископ Хэнни выплатил вам аванс под выполнение задания. Если вы не собираетесь им заняться, я должен буду попросить вас вернуть эту сумму.

— Я отдохну немного в Ливерпуле, а потом приеду, — ответил Блэар. «Черта с два я приеду, — подумал он про себя, — завтра же сяду на первое выходящее в море судно».

— Тогда вам придется приобрести на станции новый билет, — вмешался проводник.

— Я приобрету его у вас.

— Возможно, в Америке так и принято, — возразил Леверетт. — Но здесь билеты покупают на станции.

Заставив себя встать, Блэар почувствовал, что ноги слушаются его плохо и равновесие он удерживает неуверенно и с трудом. Сделав неестественно большой шаг, он упал из вагона прямо на платформу, поднялся и постарался принять солидный и достойный вид. Последние выходящие из поезда пассажиры — группа продавщиц со шляпными коробками — отпрянули от него, как от прокаженного, когда он, шатаясь из стороны в сторону, со всех ног устремился к зданию станции. Там, внутри, между двумя пустыми скамейками, располагалась топившаяся печь. Возле окошка кассы никого не было, поэтому Блэар облокотился на небольшой подоконник и несколько раз ударил в висевший здесь же колокол. Раздался звонок, и в тот же момент Блэар почувствовал, как задрожал пол; он резко обернулся и увидел отходящий от платформы поезд.

В дверь станции вошел Леверетт, неся под мышкой заплечный мешок Блэара.

— Я слышал, вы давно не были в Уигане, — проговорил он.

У Леверетта было вытянутое лицо, неуклюжая походка лошади, которую держат впроголодь, а рост заставлял его пригибать голову, когда он проходил под торчащими поперек тротуара вывесками и рекламными щитами магазинов. Они с Блэаром поднялись по ступенькам и вышли со станции на улицу, по обе стороны которой тянулись построенные из грязно-красного кирпича магазины. Газовые лампы едва освещали ее, однако мостовая была запружена покупателями, а также выставленными из магазинов на улицу прилавками и передвижными витринами с непромокающими плащами, сапогами-»веллингтонами», шелковыми шарфами, атласными лентами, стеклянной посудой от Пилкингтона и канистрами с керосином. Лавки предлагали большой выбор нарубленной крупными кусками австралийской говядины, клейкую требуху, выложенные аккуратными горками сельдь и треску, устриц в заполненных льдом корзинах. Над всем этим, подобно экзотическим духам, витал запах чая и кофе. Все товары были покрыты тонким, слегка поблескивающим слоем сажи. Блэару пришла в голову мысль, что если в Аду есть процветающая Главная улица, она должна выглядеть примерно так же.

Возле похожего на лавку заведения, у входа в которое висела рекламная афиша со словами «Лондонский громила», они несколько замедлили шаг.

— Местная газета, — произнес Леверетт таким тоном, будто они проходили мимо публичного дома.

Гостиница «Минорка» располагалась в том же самом здании. Леверетт проводил Блэара наверх, на третий этаж, в люкс, мебель в котором была обита бархатом, а стены — темным деревом.