Роза из клана коршуна - [37]

" Если бы мы бросили Владомира, Лоран смог бы взять часть сумок и обоим было бы значительно легче, - подумала юная Корсач, через плечо поглядывая на командира. - Почему-то меня они бросить были почти не против и, если бы не острая нужда, то оставили бы погибать в лесу. А этого абсолютно бесполезного зазнайку волокут даже теперь, когда, по их утверждениям, так опасно. Но что тут может быть опасного для него? Оборотень бросился на меня, значит, он не питается мужчинами и Владька мог поваляться какое-то время на пригорке, пока бы за ним не вернулись. Это не справедливо! Не честно. Лучше бы его этот ворчун..."

Тут девочка невольно сбилась с обличительных и крайне назидательных для предположительного слушателя речей. Это произошло не столько потому, что в ней взыграла совесть за такое не благонравное отношение к юноше и совсем не потому, что её мог подслушать скрипучий голос и напасть на Владомира. Каринка просто задумавшись налетела на груду поклажи, в которую превратился покашливающий Кирх.

Открывавшийся вид поражал воображение девочки из засушливого Постава. Поле разрывало напополам исхудавшую перемычку леса и восторженно лобызалось с речной рябью, увязая по пояс в диковинных длиннолистых растениях и зелёной каше. Звонкое многоголосье на все лады пищало и квакало у густых зарослях, словно весь холм пением приветствовал нежданных гостей и услужливо подставлял им пологие сходы к сказочной, почти игрушечной запруде. Посреди самой воды на причудливых птичьих лапах высился кривоватый деревянный дом с пологой, заросшей травой крышей и щелистыми ставнями. Такой же плавучий коридорчик, некогда крытый соломой, а ныне усеянный вызеленившими пальмами из столбов и связок прутьев, сцеплял эту кочку со второй, каменной частью жилища. От водной части дома лучами лапами расходились мостики, к которым некогда привязывались лодки. Некоторые тут же и обретали последнее пристанище, щетинясь хребтами на мелководье. Всё строение было похоже на большую вылинявшую ящерицу, печально вылезшую из лужи и положившую свою тяжёлую ороговевшую морду на песок. К морде же этого зверя вела витиеватая тропка-язык из древесных кругляшей, выходившая своим кончиком прямо к ногам уставших путников.

Вот он тот сказочный монстр, что должен внушать трепет незадачливым путешественникам и наводить ужас на мирных крестьян! Каринка даже взвизгнула от восторга, настолько странный дом повторял её детские фантазии и представленья. Не слишком задумываясь о нормах приличия, собственной усталости, ноющей спине и ужасной подстерегающей на каждом шагу опасности, девочка захлопала в ладоши и опрометью бросилась вниз по дорожке.

Кирх попытался перехватить её за край рубашки, но не успел даже руку высвободить: охраняемая уже неслась неизвестно куда, как малый ребёнок. Невурлоки слаженно закатили глаза и благоразумно сдержались от крепких выражений в адрес их славного задания. Лоран в меньшей степени оценил выходку девочки и, прислонив к собрату ещё и свой груз, побежал следом, чтоб если не остановить беглянку от опрометчивых действий, то хотя бы не дать ей с разгона врезаться в каменную стену дома, потому что коварная дорожка резка заворачивала возле крыльца.

- Это же, это, - задыхаясь от бега и восторга, залепетала Каринка, дёргая за рукав измазанного и немного чумного Лорана.

Невурлок так спешил с помощью, что, в отличие от охраняемой, не только не успел затормозить вовремя, но и вывернул из земли, падая, несколько кругляшей. Теперь в волос Лорана ручейками стекали потоки грязи, а на одежду смотреть без слёз было просто нельзя. Юную Корсач это нисколько не смущало, и она готова была волочь мужчину дальше на осмотр этого сказочного сооружения, если бы могла сдвинуть с места.

Так что остаток дня прошёл для воодушевлённой новым пристанищем девочки в круговерти волшебных и совершенно невероятных штук, мест и приспособлений, наполнявших домик для рыбаков. Она то и дело бегала по дрожащему мосту к живому остову и притаскивала очередное открытие на опознание более терпеливому Кирху, поскольку измученный её вопросами Лоран к вечеру просто перестал на неё реагировать. Перед мужчиной стояли более важные и менее увлекательные задачи: размещение раненого и оказание ему посильной помощи, поиск дров и домашней утвари, прочистка дымохода. Из Кирха в этом получился весьма неказистый помощник: мужчина сам едва держался на ногах и его сил хватало ровно на столько, чтоб наскоро убрать единственную комнату и разложить вещи. Если бы не постоянные расспросы неугомонной девочки, он вполне мог бы лишиться сознания и степенно свалиться на ларь возле Владомира. Командир в себя приходить отказывался.

Тихий утробный вой среди ночи разбудил Каринку. Она едва успела заснуть и потому, наверное, единственная услышала его. Невурлоки давно уже наслаждались снами на своих лежанках, а молодой офицер продолжал прибывать без сознания. Девочка же долго ворочалась и не могла свыкнуться с тотальной несправедливостью мироздания и гроллинского сообщества. По её личным представлениям, воины обязаны были уступить единственное относительно пригодное и достаточно широкое место для сна благородной девушке, а не размещать на широком деревянном ларе Владомира. Командир был и так ранен, поэтому вполне мог помучиться и на полу, уступив место девочке прямо подходящей по росту для такого лежбища. Второе по значимости и, наверное, первое по теплу место для сна занял Кирх. Мужчина растянулся на огромной неведомой Каринке конструкции из глины и камня, в которой Лоран подогревал остатки пищи и которая сейчас была удивительно тепла и заманчива. Так же неплоха была широкая лавка у дверей, но на ней уже спал второй невурлок, сбив себе из хозяйской соломы подобие подушки. Девочке же досталась узенькая шаткая скамейка аккурат по центру комнаты в отдалении как от обеих дверей, так и от каменной конструкции. Во многом именно это стало причиной тому, что Каринаррия Корсач рано отправилась спать и очень долго симулировала в гордом отстранении от невурлоков, ещё о чём-то разговаривающих.