Роза Дюруа - [31]

— Донья Дульсина, простите, не пора ли снова поговорить с сеньоритой Лулу?

Леопольдина угадала ход мыслей госпожи.

— Вот ты и позвони ей. Скажи, что Роза в больнице и что сейчас самое подходящее время для того, чтобы пригласить поужинать одинокого мужчину…

Рикардо несколько раз пытался навестить в больнице Розу. Но ему это не удалось.

Улыбчивый врач неизменно говорил ему, что состояние его жены хотя и удовлетворительно, но пока не позволяет идти на риск, с каким может быть связано волнение от посещения родных.

Рикардо не опускался до унизительных просьб и в раздражении уезжал.

В последний раз он холодно попросил врача о любезности — передать жене, что он тут же приедет, как только она оповестит его о своем желании видеть его.

И демонстративно бросил букет роз на подоконник, чем крайне удивил старшую сестру, которая тут же после ухода Рикардо и врача подобрала цветы и, аккуратно сложив их в букет, поставила в вазу с водой, чтобы при обходе отдать их Розе.

Рикардо не знал, что сама Роза умолила врача сделать все возможное, чтобы исключить посещения мужа. По крайней мере в ближайшее время. Это не относилось к Томасе, Эрлинде и некоторым другим лицам…

В последний приезд Рикардо показалось, что, когда он выруливал со двора, люди, сидевшие во въезжавшем во двор такси, очень напоминали дона Анхеля и манерного дизайнера Клаудио Монтеса.

Рикардо решил, что это его очередная галлюцинация ревнивца.

Об этом его предупредил психотерапевт, которого он наконец решил посетить, встревоженный тем, что в последнее время начал раздражаться по каждому пустяку, связанному с Розой. Как ему стало казаться, происходило это не столько из-за серьезности поводов, сколько из его желания увидеть ее поступки в трагическом свете измены. Смешно, думал он, но мысль Розы о близости шизофрении и ревности могла оказаться более реальной, чем ему это показалось сначала…

Врач успокоил его, сказав, что все дело не в шизофрении, а в его крайней раздражительности, что может быть связано с разными причинами, например, с неправильной функцией щитовидной железы и с другими вещами. Вскользь он поинтересовался, соответствуют ли они друг другу в сексуальном отношении, под какими знаками зодиака родились и так далее.

— Нет, — уверенно заключил психотерапевт, — не нахожу никаких отклонений от нормы. Просто вам нужен отдых. И лучше всего отправляйтесь куда-нибудь вместе с женой! — напутствовал он угрюмого пациента.

Пассажирами такси, въезжавшего во двор больницы, действительно были дон Анхель де ла Уэрта и Клаудио Монтес. Их-то Роза ждала с нетерпением!

— Ты шикарно выглядишь! — крикнул с порога Клаудио Монтес. — Должно быть, потому, что тебя только что… Как бы это сказать получше… Потому что тебя обнимал твой нелюдимый му-у-у-уж!

— С чего ты взял Клаудио, что он был здесь?

— Мы видели, как он выезжал со двора! — удивленно сказал дон Анхель.

Розе было неудобно признаться, что она не знала о приезде Рикардо, и она разыграла стыдливость женщины, которой неудобно признаваться, будто она только что занималась любовью с мужем в больничной палате.

— Ну, приезжал, — буркнула она. — Но это еще не означает, что больничный режим соответствует твоим догадкам!

— Роза, успокойся, тебе вредно волноваться, — сказал дон Анхель.

Он проинформировал Розу о том, как идут дела.

Несмотря на скандал, который разразился в «Дикой Розе», магазин приобрел известность. Труды дизайнера, энергия Розы и опыт дона Анхеля сделали свое дело. От посетителей не было отбоя.

Америка прекрасно справляется со всеми делами. Малену он устранил из «Дикой Розы». Он полагает, что ей вообще следует поискать работу в другом месте.

Чудесно показал себя Палильо — умный и добросовестный парень и при всей своей полноте работает за троих. Ригоберто, когда не занят перевозками, охотно трудится в магазине. Азия тоже просит ее перевести в «Дикую Розу».

— Поздравляю тебя! Твой магазин утер нос моему! — завершил дон Анхель свое сообщение.

— Это вы с Клаудио должны себя благодарить!

— Нет, ты автор идеи, — сказал дон Анхель. — Не было бы тебя, не было бы и «Дикой Розы».

Роза широко улыбалась, обнажив свои ослепительно белые, дивной красоты зубы.

— Нечего радоваться! — сказал Клаудио. — Мой друг с телевидения хочет подать на тебя в суд.

Улыбка сошла с лица Розы, как обрызганное пятновыводителем пятно вишневого джема.

— С какой стати?

— Во время репортажа он подвергся удушению слезоточивым газом и раскашлялся перед камерой, показав себя телезрителям с невыгодной стороны…

— С какой стороны?

— С невыгодной, — повторил Клаудио, гигантским усилием воли сдерживая душивший его хохот. — Он дергался перед зрителями в пароксизме с выпученными глазами, что существенно исказило его имидж.

— А что это такое? — спросила Роза.

Дон Анхель, чтобы не свалиться со стула, быстро вышел, доставая на ходу пачку сигарет.

— Это такое… Как бы точнее сказать… В районе лица.

— Что именно?

— Ну внешний вид.

— И я его существенно исказила?

— Да! Но это еще не все, что ты исказила…

— А что еще?

— Он терпеть не может…

— В каком смысле?

— Не может… с женщинами.

— А их у него много?

Тут Клаудио развел руками и загоготал так, что старшая сестра, которая степенно приближалась к Розиной палате с букетом роз, прибавив шагу, в страхе открыла дверь, полагая, что в палате засел какой-то маньяк.