Роза - [61]

Школа. Парта школьная мне не снится. И учебника страница тоже. Из «папаш» нас тут двое. Я и Толик. Сидим, как два тополя на Плющихе. Родительницы неприкрыто пялятся на «слишком молодого папашу четвероклассника». Пофиг. Толик шуршит словами, но я слушаю вполуха:

– Я на Урале вырос. Под Свердловском. С одной стороны посёлка зэковские бараки за колючкой, с другой стороны – металлургический завод. В школе, что я учился, грязь, мат, драки. Половина ребят с которыми учился сгинули в тюрьмах и лагерях. Здесь по-другому… К сыну все как у человеку относятся. А практикант на свои деньги всех патлатых заставил постричься. По утрам детей у входа в школу встречает. Здоровается с каждым. Если после уроков ученик к учителю обращается за советом или помощью, то практикант всегда откладывает своё дело и разговаривает с ребёнком. Вот бы все учителя так…

Вот заходит, вероятно, практикант-классный руководитель.

– Леонид Исидорович Мильграм, – представляется учитель, – студент исторического факультета МГУ. Я написал для родителей каждого ученика пожелания по учёбе и поведению. Заберёте после собрания.

Он двигает к краю стола стопку сложенных листочков. Рассказывает про свои правила. Отвечает на вопросы, объясняет почему заставляет коротко стричься ребят:

– Я же коротко стригусь… Не хочу парням завидовать.

Посмеялись.

– У кого есть общие вопросы?

– А Вы женаты? – под смех присутствующих спрашивает симпатичная дамочка.

– Женат. Семейная жизнь для увлечённых учёбой или работой людей – это каторга. Благодаря моей жене, эта каторга сладкая. Ещё вопросы? Предлагайте, что может сблизить родителей с детьми?

Толик поправил на пиджаке две медали и встал:

– Скоро День Победы. Вы тоже воевали. (кивает на учительскую орденскую планку). Может пройдём у Ленинградского проспекта с военными песнями? Впереди дети, за ними родители. Будем петь песни. У меня гармошка есть…

– Очень хорошая идея, предложу директору, – кивает действительно классный руководитель, – На этом всё. Разбирайте листочки по фамилиям.

Иду с Толиком к Городку Художников. Он живёт в трёхэтажном старом доме. В подвале нагородили каморки. В их клетушке шестеро: он с женой, тёща и трое детей.

– Ты не думай, у нас даже кухня общая есть. А в следующем году парторг обещал ордер на двухкомнатную выдать. Там уже котлован начали рыть. Аккурат к Новому Году должны стены построить. Ездить на завод правда будет далековато… Но, там станцию метро роют. Так, что жизнь предстоит замечательная. Лишь бы войны не было. У меня и отец, и два брата… А ты вот человек военный объясни мне. Можно атомной бомбой Москву взорвать?

– Одной вряд ли, – почесав затылок, бросаю будущему новосёлу, – Если по периметру Садового Кольца штуки четыре взорвать, то весь центр в пепел…

– Но, они же не дураки? У нас же тоже бомба.

– Тоже, – вяло подтверждаю я, глядя на наивного заводчанина.

Апсолон уже полчаса как записывал в нотную тетрадь васечкины изливания. Колобок старался, глядя на пиликающую на гармони Дарью. Та осваивала новые мелодии в лёт. Музыкальная школа с отличием – это вам не фунт изюма.

Прерываю музыкальные эскапады местных музыкантов и начинаю разговор про кинофильмы. Как я уже понял, что ведущие кинематографисты здесь люди отнюдь не бедные. Пользуясь послезнанием, не отхватить кусок пирога было бы с точки зрения попаданца несусветной глупостью. Тем более, что и делать то особо ничего не надо. Пяток страниц с кратким пересказом фильма, а дальше профессионалы сделают конфетку. Только вот процесс выпуска фильмов очень долгий. Согласования и изменения растягивают процесс производства на годы. А нам нужно быстро…

– Азербайджан и Грузия сняли фильмы после войны? Значит не только Москва и Киев могут… – соглашается со мной Андрей, – Ты же из Риги. Там тоже киностудия есть. Они даже фильм сняли «Возвращение…» чего-то там. Да, очень скромно. Это как бы тренировка была режиссёра Иванова перед шедевральной «Звездой». Вот бы и нам к Риге прибиться… У тебя там знакомые есть.

– Есть одна артистка. Скоро в Москву приедет, – говорю, и замираю, дивясь пришедшей в голову идее, – А ещё у меня знакомый латыш есть наверху. Если я ему помогу кое в чём, то, думаю, и он нам поможет…

– Тогда нужны идея и сценарий. Про войну, про любовь. Чтобы все в зале рыдали. И, чтобы конец был хороший.

– Хэппи-энд? – говорю, наблюдая как сообразительный Андрей быстро кивает, – Есть тут одна идея. «Долгая дорога в дюнах»…

Через полчаса, записав на бумагу историю любви в укороченном полуторачасовом варианте, Апсолон довольно крякнул и заметил:

– Если Рига на себя финансирование местных артистов возьмёт, то чем чёрт не шутит. Тут ещё с главными героями бы угадать. Твоя, рижская сможет?

– Сможет, – уверенно говорю я, вспоминая фильмы Артмане из моего времени.

Апсолон уходит, подкатывает Даша.

– Мне сегодня дадут спокойно поужинать? – притворно возмущаюсь я.

– Кушай, кушай, – лопочет снайперша, – Ну, так, что в школе?

Рассказываю про учителя. Отдаю листок с вовкиными оценками и замечаниями. Даша, глянув, кривится, и констатирует:

– Этот классный за опоздания заставил Вову писать объяснительную, начинающуюся с вопроса «Как я дошёл до жизни такой?». Жаров, ты, давай помогай мне с Вовкой. Я одна не справлюсь… Что там ещё было?