Рояльник. Королевская битва. LitRoyal - [43]

— Ну и зачем тогда человеку секс, если он может без него обойтись? — спросила Юка, видимо, уставшая слушать биологический экскурс.

— Да. И те уроды в игре… Они не были похожи на людей. Скорее на каких-то животных.

— Так это все потому что секс — это человеческое, даже слишком человеческое.

Ната поморщилась, видимо узнав цитату.

— Не понимаю… — помотала головой Катя.

— Потому что секс, ну и не только сам секс, а все, что с этим связано: заинтересованные взгляды, флирт, романтические ухаживания и так далее — это тот социальный клей, что связывает человеческое общество. А человек, как известно, общественное животное. Но в человеческом обществе есть не только любовь и согласие, но и вражда, соперничество, иерархия, и в этих случая также используется секс. Секс не только проявление любви и заботы, это также и проявление власти…

— Так феминистки давно говорят об этом! — не выдержала Ната.

— То есть то, что озабоченные читеры делали в игре, это проявление власти? — поежилась Катя.

— Разумеется. Самоутверждение и попытка подняться в социальной иерархии… — задумчиво протянул Ваня.

— Именно поэтому подобная система и должна быть разрушена! — Наташа стукнула кулаком по тумбочке. Ложка в стакане зазвенела.

— Да… люди веками думали, как изменить это, еще со времен античности. Недаром в Платоновских проектах идеального полиса звучала идея общности жен.

— Это как? — нахмурилась Юка.

— Да как при коммунизме… — проворчала Ната. — Эта же одна из главных идей коммуняк… У всех писателей, воспевающих светлое будущее, в той или иной форме есть на это намек. Ну, там интернаты для детей, как у Стругацких или у Ефремова.

— Именно! Потому что новое, лучшее общество должно быть построено на любви! А секс — это не только власть, но и любовь! — воскликнул Ваня. — Именно любовь позволит победить ненависть и вражду!

— Это как у хиппи в шестидесятых? — с сомнением уточнила Юка.

— В том числе… Понимаете, практически всегда, когда люди начинают думать о новом обществе, где отношения между людьми строятся на других, более тонких, высоких и чувственных отношениях, возникает идея свободной любви. Потому что секс — это то немногое из доступного людям, что позволяет выйти за границы собственного «я». Проникнуть…

Ната хмыкнула.

Ваня осекся, но тут же продолжил:

— Да. Проникнуть или впустить в свой мир другого. Стать одним целым, выйти за границы собственной субъектности…

— Бла-бла-бла… — передразнила его Ната. — Любая симпатичная девушка слышит подобный бред по десять раз на дню. Каждый мужик, который пытается к ней подкатить… ну… если, конечно, у него есть хоть капля мозгов, чтоб сразу не лапать ее за попу, именно с этого и начинает. Бла-бла-бла… Выйдем за рамки субъективности и сольемся в единое целое… Бла-бла-бла… Перейдем на новый уровень человеческих отношений… Бла-бла… А в реальности… Знаешь, после революции, в середине двадцатых, эту идею активно пытались продвинуть некоторые особо одаренные коммуняки. Всякие движения типа: «Долой Стыд!», участники которого бегали по городу голышом. Комсомолка не может отказать комсомольцу в такой мелочи, как секс, и прочий бред… Знаешь, чем это закончилось?

Ваня сник и хмуро кивнул. Но Катя не удержалась:

— Чем?

— А тем! СССР был мировым рекордсменом по абортам! Пять миллионов абортов в год! Только подумайте об этом! Но вообще… если фантазировать про свободную любовь и о том, чтобы девушка не могла мужчине отказать в такой мелочи… Знаешь, как было бы на самом деле?

— Как?

— А как у Аристофана. Там как раз по общность жен шутка была, если читал. Помнишь?

Ваня вздохнул и кивнул.

— И что там? — с интересом спросила Юка.

— Да вот такой закон и был принят в полисе, чтобы девушки не могли никому отказать… Но когда молодой человек захотел своим правом воспользоваться, оказалось, что из гуманистических соображений ему сначала нужно старуху ублажить. Ведь у толстых пожилых дам тоже есть потребность в выходе на новый уровень взаимопонимания и чувственности. Да?

Катя прыснула. А Ната продолжала:

— Когда мужики про свободные отношения думают, им кажется, что будет так, что любая молоденькая красотка им отказать не сможет. Но как-то забывают, что девяносто процентов женщин их идеалам не соответствуют… И уж если мы говорим про справедливое общество, то как с этим быть?

— Но ведь сейчас уже все по-другому… — задумчиво протянула Катя. — Есть вирт, где каждый может выглядеть как угодно.

Ната возмущенно фыркнула:

— Начнем с того, что вирт доступен лишь пяти-шести сотням миллионов людей в развитых странах! А десять миллиардов мечтают не о сексуальных похождениях в вирте, а о том, чтоб как-то свести концы с концами… Ну а кроме того, как ты думаешь, зачем нам с тобой зеленые галочки повесили?

— Зачем?

— Объективация! Вот зачем! Мужикам недостаточно властвовать над абстрактным женским телом, они хотят быть уверены, что владеют именно молодой и красивой…

— Ну, у меня тоже зеленая галочка… — осторожно заметил Ваня.

Девчонки посмотрели на него и переглянулись.

— Да кому ты нужен… — скривилась Ната.

Ваня насупился.

Неожиданно дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались два спецназовца в масках и с автоматами на изготовку.