Роялистская заговорщица - [61]
Исступление страха, безумие ужаса, бегство с быстротой вихря, оторвавшаяся лавина, осколки которой в неправильном коловращении нагоняют один другого, подпрыгивают, разбиваются, заслоняют путь по скату, по которому их влечет, разбиваются о всякое препятствие, отскакивают, чтобы упасть с высоты в пропасть и в ней превратиться в бесформенную массу.
Здесь оторванная масса – люди, то, что несется в этом обвале, это живое мясо, которое чувствует каждый разрыв, страдает от всякого удара, обливается кровью от всякого падения. Более дикий, чем ураган, победитель целым рядом жестокостей преследует эту толпу побежденных, эту дичь, которую охотник затравляет, остервенелый победитель накидывается на усталость, растерянность, боязнь, на погибшую волю, на убитую энергию, на стадо, преследуемое кошмаром паники.
Никто ничего не видит, не сознает, не думает, и все только бегут: это не трусость, это эпилепсия ужаса.
Только бы уйти далеко-далеко; идут по тем, кто упал, роняют тех, кто остановился. Сзади неприятель – солдат, превратившийся в мясника.
Кого настигнут, того саблей по голове, острием в бок, пистолетом в висок.
И обезумевшая толпа несется галопом, который ускоряли крики ненависти и рычанья, по полям, дорогам, деревням…
Пять часов уже продолжается это бегство, пять часов уже слышится сзади преследование смерти, раненые падают, их убивают.
Как при страшной боли страданий иногда все тело вытягивается, так и тут: люди остановились в Жемаппе. Впереди Лобау. Надо образовать плотину перед потоком; перед входом в деревню сваливают телеги, фургоны, толстые доски, даже мебель, все это наваливается как попало, все скважины заполняются трупами. И за этой импровизированной стеной все замирают в ужасе, а солдаты погибают за то, что остановились.
Но напрасная надежда – неприятель! Стреляют по смерчу, который стремительно прорывается через препятствие. Ружейные приклады поднимаются, огонь пороха мелькает в ночной тьме, точно молния, отражаясь в свежей крови.
И в этот ретраншемент, который не выдерживает и который люди подпирают руками, врывается картечь, разрывает все, точно гигантский дог, который изорвал бы зубами все в клочки.
Пощады нет! Нет и пленных! Генерал Дюгем протягивает шпагу солдату, которой тот убивает его. Приканчивают раненых, стонать – значить выдать себя. Чтобы лучше видеть, точно на бойне, разводят огонь. Никто не защищается, избиение наверняка. Перед одним развалившимся домом, в углублении стены, стоит человек, голова у него откинута, руки скрещены на груди. Сжатыми кулаками он держит свою широкую шинель, которая на камнях представляется черным пятном, точно гигантская летучая мышь.
Старик. Мертвый. Его сломанная сабля у ног его. Все лицо испещрено, на голове лес седых, взъерошенных волос. Величественная мрачная статуя.
Первые пруссаки убили его, следующие изрезали его. Этот труп, который не падает, мишень для всех. Лицо разрезано надвое саблей. Тело пошатнулось, но не упало. Вторым ударом делается на лице крест. Но в этом лице, залитом кровью, предугадывается скорее, чем видится, физиономия, полная величия, страдания и энергии.
Нет, однако, ничего вечного. Пруссаки прошли – ни одного человека не осталось на ногах.
Жалкая деревушка вся завалена грудами трупов, их освещают мерцающие, безучастные звезды.
Только часы на колокольне, в молчании ночи, продолжали свой равномерный говор. С первыми лучами рассвета, в грýде трупов, за углом улицы, напротив развалины дома, к которому прислонившись стоял старик, что-то шевельнулось – признак жизни в этом царстве смерти. Это что-то падало, высвобождаясь из-под подавляющей тяжести.
Высунулась голова, окровавленная, с растерянным взором, непохожая на человеческую.
Тем не менее – человек, на нем висели обрывки мундира, он имел силу раздвигать себе путь плечом. И, таким образом, мало-помалу, он очутился на коленях, отстраняя обеими руками с лица волосы, которые прилипли к щекам в запекшейся крови. Он несколько минут оставался неподвижным, с раскрытыми глазами, с помутившимся взглядом.
Так как вокруг него все было тихо, он сделал новое усилие, более смелое. Он встал, шатаясь, и должен был прислониться в стене.
Очевидно, он спрашивал себя, каким образом он попал сюда: страшный гул выстрелов отшиб у него память.
День загорался, становилось светло, человек этот попробовал сделать несколько шагов, поднимая высоко ноги, чтобы не наступать на трупы.
Он казался спокойным. Для того, кто видел смерть так близко, не существует более сознания опасности. Будучи жив, он заявлял смело о себе, не думая скрыться. Он выкарабкался из-под той груды, под которой лежал, и стоял на клочке земли, где была только кровь.
На этот раз человек оглядывался с любопытством воскресшего.
Он увидал мертвецов и вздрогнул от ужаса, не от страха. В одну секунду у него перед глазами, в голове, промелькнула страшная картина последних минут, проклятия, который срывались с этих уст, руки, косившие эти головы, кровь, которая лилась потоками. Вероятно, он сказал себе:
– Если я жив, может быть, и другие живы.
И медленно, с полным хладнокровием, он стал ощупывать окружающие его тела, он приподнимал головы, раскрывал веки. Когда стеклянный взгляд говорил, что все кончено, он тихонько опускал труп и переходил к другому.
Автор изобретательно продолжает повествование широко известного романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо», прослеживает дальнейшую судьбу персонажей романа.
Жюль Лермина — французский писатель, ученик и последователь Александра Дюма, внесший значительный вклад в развитие детективной литературы. Роман «Сто тысяч франков в награду» — одно из самых ярких произведений писателя. Торжество по случаю бракосочетания графа Керу и прекрасной мадемуазель Элен Савернье внезапно оборачивается кошмаром. Новоиспеченная графиня Керу становится жертвой чудовищного преступления. Местечко Трамбле охвачено ужасом, подозрения падают на невинных людей… В то же время исчезает прекрасная куртизанка Нана Солейль.
Может ли смертный человек жить долго… очень долго… вечно?Герой рассказа Ж. Лермина, врач и гипнотизёр, нашел способ продлить себе жизнь — за счёт других. И лишь одно помешало ему жить бесконечно долго…
Впервые на русском языке — последний научно-фантастический роман французского автора приключенческой и фантастической прозы Жюля Лермина (1839–1919). «Парижский кошмар» — это одновременно и детектив, в котором английский сыщик Бобби скрещивает шпаги с ловкими французскими журналистами, и история гениального, но вышедшего из-под контроля изобретения, и даже рассказ о вторжении в Париж ископаемых чудовищ.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
XVII век. Франш-Конте, главное яблоко раздора европейских держав, отошло к испанской короне. Жители вольного графства с уважением относились к испанскому королю, не менявшему их жизненный уклад, но терпеть не могли Францию, которая как назойливая муха все время вилась вокруг их границ. Поэтому, когда кардинал Ришелье объявил войну Испании, жители Франш-Конте объявили свою войну Франции. Одним из наиболее известных героев этой войны был капитан Лакюзон. Его любили и знали все в округе, он стал воплощением свободы и олицетворением храбрости.
Легенда о Нельской башне – одна из самых страшных загадок французской истории. Говорят, что во времена правления сына Железного короля Филиппа IV неподалеку от стен башни парижане вылавливали в Сене не только рыбу… Знаменитый французский писатель Мишель Зевако (1860–1918), чьи романы известны в России благодаря фильмам с участием Жана Маре и других замечательных актеров, дает свою версию драматических событий, произошедших в начале XIV века при дворе Капетингов, самой длинной династии французских королей. Роман «Тайны Нельской башни» публикуется на русском языке впервые.
Париж, 1314 год. На французском троне король Людовик X Сварливый, бездарный правитель из династии Капетингов, отдавший власть в государстве своему дяде – графу де Валуа. Его жестокий соперник – Ангерран де Мариньи, первый министр королевства – всеми силами пытается сохранить для себя привилегии времен Железного короля Филиппа IV. В стране царят бесчинства и произвол. Бакалавр из Сорбонны Жан Буридан и его отважные друзья объявляют войну двору Капетингов и лично Маргарите Бургундской, коварной властительнице, для которой не существует ни преград, ни угрызений совести.
Роман «Девятое термидора», созданный выдающимся русским писателем и философом Марком Алдановым, посвящен свержению диктатуры якобинцев и гибели их лидера Максимилиана Робеспьера. Автор нашел логичное объяснение загадки драматических и весьма противоречивых событий, произошедших накануне смерти французского диктатора. Данный роман входит в тетралогию «Мыслитель», охватывающую огромную панораму мировой истории от Французской революции и царствования Павла I до заката Наполеоновской империи.