Роузлинд (Хмельная мечта) - [14]

Элинор, стоявшая чуть сзади королевы, не видела выражения лица Саймона. Но она не могла не заметить, как резко дернулась его голова, услышала его глубокий вздох и увидела, как напряглись его мощные плечи. Видимо, это назначение было абсолютно неожиданным для него самого.

Было ли это той шуткой, на которую намекала королева? Его, воина, доверенного и любимого слугу, рыцаря, превращают в няньку и сборщика податей!? Хорошо это или плохо? По крайней мере, Элинор уловила реакцию своих вассалов, услышав вздох облегчения, который вырвался у сэра Андрэ и сэра Джона.

Королева жестом пригласила сэра Саймона выйти вперед. На какую-то долю секунды их взгляды встретились, прежде чем сэр Саймон преклонил колено. Губы королевы дрогнули. Ее не покидало чувство, что Элинор вряд ли будет самой покорной подопечной. И, хотя в ее глазах плясали смешинки, она сохранила серьезный вид, а голос был тверд:

– Клянешься ли ты, сэр Саймон, распоряжаться честно и справедливо вассалами и владениями леди Элинор, не запятнав имени короля, делая все, что в твоих силах, чтобы сохранить честь ее и благосостояние?

– Клянусь…

Лицо, которое Элинор теперь могла разглядеть, было застывшим и лишенным всякого выражения, оно напоминало стальную маску, и только под темным загаром лежала серая тень, которая выдавала волнение. Элинор вспыхнула от негодования. Неужели она такая обуза? Сэр Саймон выпрямился, и по мановению королевского перста сэр Андрэ и сэр Джон вышли вперед.

– Принимаете ли вы сэра Саймона опекуном, данным вам государем вашим?

– Ради сохранения чести и благосостояния нашей госпожи клянемся! – их голоса прозвучали как один.

Королева неодобрительно поджала губы. Это был не тот ответ, которого она ожидала. Однако момент был упущен, и теперь было сложно заменить клятву сэра Андрэ и сэра Джона на их безоговорочное подчинение. Это вызвало бы опасное недовольство не только у дворян, но и у всех присутствующих в зале людей Элинор. Королева натянуто улыбнулась.

– Ну что ж, мы исполнили свой долг. Все свободны.– Она задержала одной рукой Элинор, а другой – Саймона. Ожидая, пока все выйдут из зала, она села и взглянула на Элинор:

– Я надеюсь, что теперь ты поверила: все, что я говорила в твоей комнате, – правда.

– Да, я вижу, что мои вассалы довольны, Ваша милость, и я признательна Вам за справедливость и доброту. – На мгновение Элинор заколебалась, но, не удержавшись, медленно добавила:

– Однако, кажется, сэр Саймон не в восторге от Вашего назначения.

– А что, ты считаешь – ему следует радоваться? – спросила, улыбаясь, королева.– После долгих бесед с сэром Андрэ и сэром Джоном он, видимо, понял, что ты далеко не подарок.

– Вряд ли они вообще говорили обо мне, – отважно бросилась на свою защиту Элинор, – но если и так, то я уверена, что мои вассалы не могли сказать обо мне ничего плохого. Возможно, я не всегда смиренна, но я послушна, если есть разумные причины к послушанию.

– Это достойный ответ, – признала королева, принимая серьезный вид и пытаясь скрыть улыбку.– И он показывает, как полностью и трогательно ты доверяешь своим вассалам.

– Тем более, что у меня есть основание доверять им! – не удержалась от ответной реплики Элинор. Она прекрасно сознавала, что королева поддразнивает ее, и в глазах у нее засверкали лукавые искорки.

– Ты права, Элинор. А ты, Саймон, не будь букой, а лучше объясни, почему тебе не по душе мое поручение, – с упреком обратилась к рыцарю королева.

Добродушно-дружеский тон не смягчил выражения лица Саймона, хотя он уже не был так бледен, как в тот момент, когда впервые услышал ошеломившую его весть. Ответ сэра Саймона прозвучал довольно уклончиво:

– Уверяю Вас, что не леди Элинор является причиной моей растерянности. И, насколько я могу судить, она совершенно справедливо доверяет своим вассалам – мы действительно не говорили о ней. Поскольку мне и в голову не приходило, что так скоро я обязан буду близко познакомиться с состоянием ее дел, у меня и не возникало желания задавать неуместные вопросы.

Обе дамы не отрывали от него взгляда: Элинор была по-настоящему рассержена, королева же озабочена.

Элинор, пожалуй, была больше, чем сэр Саймон, шокирована и даже оскорблена этим назначением. Ее имения были в полном порядке, так как почти до самых своих последних дней дедушка лично инспектировал их, не пропуская даже самые мелкие деревеньки. Когда же лорд Рэннальф занемог, его заменила Элинор, всегда сопровождаемая опытным сэром Андрэ.

Мелкопоместные дворяне и смотрители замков охотно подчинялись ее сенешалю: они вовремя и полностью платили полагающиеся подати. Крепостные Элинор не голодали и не могли пожаловаться на плохое обращение. Барщиной и оброком они вносили свою лепту в процветание хозяйства, пусть даже и не всегда с охотой. Они не сбегали, по примеру сервов других господ, в города, которые, как грибы, вырастали в округе.

Взвесив все «за» и «против», Элинор согласилась с доводами королевы. Сама она могла сколько угодно заявлять о своей честности и уверять, что непременно будет выплачивать до пенни все, что причитается королевской казне. Но почему ей обязаны верить? А если так, приходилось признать разумным решение назначить ей опекуна. Пусть под его бдительным оком она и доказывает свою порядочность!