Роуэн из Рина - [3]
— Я, — ответил Силач Джон. — Она часто в саду под деревьями собирает всякие травы.
— А я у нее беру краски, — сказала Марли, — темно-красную и синюю, в обмен на ткань.
— Вот и идите, если вам так сильно этого хочется. Может, она соизволит с вами побеседовать, — недовольно скривилась Бронден и повернулась к ним спиной.
— Мы будем вас ждать, — сказал Аллун. — Одна нога здесь, другая там! Нам еще много чего надо обсудить. — Он рассмеялся. — И смотрите не обижайте ее. Она ведь как Бронден — с ней шутки плохи.
Силач Джон обвел взглядом жителей Рина, которые внимательно смотрели на него, и указал на Роуэна. Это было так неожиданно, что мальчик вскочил с места.
— Эй, Роуэн! — обратился к нему Силач Джон. — Мальчишка-зайчишка! Сгоняй-ка на ледник за парой головок сыру. Да смотри, найди старые, самые зрелые и твердые головки! Достанешь их с верхней полки. Мы возьмем их для Шебы. Она жить не может без хорошего сыра. Перед таким подарком она уж точно не устоит!
Роуэн стоял как вкопанный, даже рот открыл от испуга. Сзади его тихонько подталкивала мама.
— Давайте я схожу, — пропищала рядом с ним Аннад. — Я не боюсь ее.
По толпе прокатился смех.
— Иди, Роуэн, — настойчиво прошептала мама. — Джон ведь не просто так тебя выбрал. Ну иди же!
Роуэн резко развернулся и начал пробираться сквозь толпу.
— Собственной тени боится, бедолага, — услышал он обрывок разговора мельничихи Вэл и ее брата. — Видать, не в отца пошел.
Эллис согласно кивнул в ответ.
Роуэн перешел на бег, щеки его горели от стыда.
2. У Шебы
Запыхавшийся Роуэн добрался наконец до ледника, взобрался по стремянке и достал с полки, где хранились сыры, две самые зрелые головки. Сыра, чанов с нежным белым творогом и коробок с маслом хватило бы на всех. Но ненадолго, и поэтому старые запасы нужно было все время пополнять.
Из ледника мальчик побежал к саду, за которым стоял дом Шебы. Он услышал голоса людей — это означало, что они еще не разошлись с рыночной площади, — и порадовался, что на этот раз ему не придется пробегать мимо них. И вдруг, уже на окраине деревни, ему вспомнились слова Вэл. Пробираясь между деревьев, увертываясь от веток, которые то и дело цеплялись за него, путаясь в пожухлой траве, он вспомнил о Сефтоне, своем отце.
Это случилось сразу после того, как родилась Аннад. В тот день, когда загорелась крыша их дома, Сефтон поздно вернулся домой. Горящее бревно проломило перекрытие и подожгло нижний этаж. Потом запылала лестница, и в комнаты повалил едкий дым. Сефтон громко позвал на помощь и по горящим ступеням ринулся наверх. Он подхватил с постели новорожденную дочку и Джиллер, которая уже была без сознания, и вынес их из огня. Ненасытное пламя разгоралось все жарче и жарче, и Сефтон схватил одеяло, накинул его на голову и снова вбежал в горящий дом — там, на чердаке, спрятался от огня Роуэн. Рассказывали, что его никто не мог остановить, хотя дым и пламя испугали даже бесстрашных. Даже могучих мельников Вэл и Эллиса. Даже Силача Джона, друга Сефтона.
С сыном на руках Сефтон появился в окне чердака, распахнул его и что-то громко крикнул. Роуэн, завернутый в одеяло, от страха орал не своим голосом. Сефтон успел кинуть сына людям, которые стояли внизу, и тут раздался оглушительный треск, крыша рухнула, и в небо взвилось безжалостное пламя. Силач Джон, который поймал Роуэна своими огромными руками, застонал от ужаса: семья Сефтона осталась жива, а сам он не успел вырваться из огня.
С раннего детства Роуэн знал, что отец погиб, спасая его. Он знал и то, что многие считают его недостойным отца, хотя и помалкивают об этом. Работа на ферме и торговля — вот чем занимались теперь жители Рина, а ведь происходили они от великих воинов. Те, что были сейчас стариками, не раз вставали на защиту деревни. Многие еще живо помнили сражения Великой Равнинной войны, а книги, которые рассказывали о ней, бережно хранились в Книжном Доме. Весь Рин очень гордился своими храбрыми предками.
В Рине детей сызмальства учили быстро бегать, ловко карабкаться по горам, высоко прыгать, плавать, как рыбы, и отважно сражаться. Роуэн занимался всем этим вместе со всеми, но никогда не был в числе лучших. Для своих лет он был очень щуплым, да к тому же страшно застенчивым. А с того ужасного вечера он и вовсе замкнулся в себе и всего боялся. Правильно сказала Вэл: не в отца пошел. И даже таким сильным, как мама, ему не быть. После гибели отца она без устали трудилась: запрягала Звездочку в плуг, чтобы ехать на пашню, сажала пшеницу и собирала ее, а зерно отвозила на мельницу.
Роуэну поручили следить за стадом букшахов, потому, что из всех деревенских работ эта была самой легкой. Чтобы ухаживать за большими спокойными зверями, не нужны ни сильные руки, ни храброе сердце. Только однажды, давным-давно, случилась беда. Потерялся теленок, упал в старую шахту, девочка пошла его искать и тоже упала в шахту. Шахту после этого, конечно, засыпали. Так что со стадом мог справиться и мальчик гораздо младше Роуэна, но ему разрешили не расставаться с букшахами, и он был очень рад этому.
Букшахи полюбили Роуэна и узнавали его по голосу. Когда мальчику было грустно, их карие глаза приветливо на него смотрели, а носы мягко тыкались в руку, будто животные понимали, что творится у него на душе. Он же как можно лучше ходил за ними, узнавал, как справляться с их болезнями, лечил порезы и ушибы так же, как это делала его мама, и вычесывал из их длинной шерсти колючки. Когда в долине мел снег, он отводил в укрытие самых старых и слабых, чтобы ни один из них не погиб, — для его зверей не было ничего опаснее ледяного ветра. Весной, когда в воздухе разливалось благоухание цветущего сада, он бегал и играл с телятами, угощал их пригоршнями молодого гороха, который тайком собирал на огороде.
