Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона - [86]

В семидесятые вокруг было слишком много секса, и все это быстро наскучило. Это заставляло чувствовать, что все происходит как-то неправильно, потому что это и было неправильно. Когда я встретил свою жену, у нас уже была такая обстановка. Однако я знал, что в этой женщине есть что-то такое, что мне было нужно.

Это был не просто секс. Я хотел, чтобы этот человек был в моей жизни. До нее у меня были просто примитивные ситуации – например, сначала накидаться колесами, потом начать думать, но теперь у меня при одной мысли об этом начинает болеть голова.

В первый раз, когда я встретил Нору, мы друг друга ненавидели, но мне нравился ее имидж, потому что она носила одежду из сороковых. Она не следует моде. У нее свое представление о мире. Ее предупредили о том, что я самый ужастный человек на планете, поэтому она вела себя соответствующе. Между нами большая разница в возрасте, и предубеждения работали против нас. Однако любопытство Норы по отношению ко мне возросло.

Не может он быть таким плохим, как про него говорят, думала она. Нора пригласила меня к себе в дом, и с того момента мы стали общаться. Тогда у Pistols был суровый период. Она рассказала, что сбежала из своей родной Германии и теперь живет здесь. Я жил неподалеку. Когда мы впервые встретились, мы случайно оказались вместе. Это было наваждение. Я был молод, и мне нужна была свобода. Да я и не был готов к чему-либо постоянному.

С Норой я мог себе это позволить. В моей жизни все было гармонично. Я мог не приходить домой ночь за ночью, пока не превращался в зомби. Когда ты разрываешься между карьерой и семьей, это убивает скуку. А скука – это убийца любых отношений. Она рано или поздно тебя настигнет. Скука и традиционная структура семьи не для меня. У каждого должна быть жизнь за пределами семьи, потому что без этого ничего не будет работать. Я ребенок в этой семье, как и Нора. Поэтому мы можем играть в какие угодно игры.

Я не думаю, что моему отцу нравились хоть какие-то из моих подружек. Какую бы из них я ни привел, он говорил, что она под наркотой. «Отвечаю, – говорил он. – А эта выглядит так, как будто у нее вши!» Может быть, вши у какой-то из этих девушек и правда были.

Нора же понравилась ему с первого мгновения, как зашла в наш дом. Было так смешно когда он сказал: «О, Боже, она больше подходит для меня! Зачем ты встречаешься с такой женщиной? Оставь ее мне!» Однако Нора отрезала: «Уберите руки, мистер Лайдон!»

Я думаю, что все дело было в разнице в возрасте. К самой себе Нора относилась, как к молодой.

Моя мама уже умерла, и поэтому мой отец был одинок. После появления Sex Pistols было много панк-девчонок, которые прошли через его постель. Многие девочки были заинтригованы тем, каков отец Джона Лай дона и есть ли что-то общее между нами. Поэтому из моей кровати они прыгали в его кровать.

Об этом я вообще старался не думать. Но это было весело, мне нравилось.

Мне слегка наскучило делать альбом Sex Pistols. Там было что-то около двадцати одного трека. Гитары были наложены друг на друга, при этом там были только две дорожки для вокала – одна для куплета и одна для припева. Я записал практически все песни за один или два дубля. От этих треков я едва ли получал какое-то удовольствие. Также меня раздражало, что мы исполняли разные версии песен. Например, у нас есть другая версия песни Submission, которая не попала в альбом, но впервые была переписана еще в Британии. Она сильно отличалась от версии Глена Мэтлока, она была куда менее музыкальной, но более хаотичной, что важно.

СТИВ ДЖОНС: Мне нравилось записывать альбом Never Mind the Bollocks. Я помню, как делал некоторые гитарные партии поздно ночью, вдруг я услышал по радио, что Элвис Пресли умер. Я очень четко это помню, потому что эта новость не расстроила.

Я просто думал о том, что нужно срочно записать гитару. Никто из нас не парился об Элвисе Пресли.

ДЖОН ЛАЙДОН: Крис Томас выполнил всю работу как продюсер альбома. Мне понравилась идея обратиться к нему за помощью, потому что я неплохо относился к Roxy Music. Хотя я знал, что мы никогда не будем так звучать. Я не понимал многого, пока мы не попали в студию, где Крис послушал нашу музыку. Крис мог слышать только на одно ухо. У него был звукоин-женер по имени Билл Прайс, который говорил ему, что строит, а что нет. Можете ли вы представить себе что-то подобное на записи? Такой вот одноухий продюсер. Сид на студии был просто ужасен, и даже Крис Томас это слышал и не понимал, зачем он в группе. Все происходившее проходило мимо него, и тогда он решил пить водку. Он не мог удерживать звук. Я думаю, что он просто боялся самой ситуации. Это было слишком много для него, что понятно. Сида, как и меня, просто поставили в безвыходное положение, превратив из зрителя и слушателя в участника группы. Кроме Глена, у нас не было никаких других нанятых музыкантов. Все разговоры на эту тему – полный бред. Но в тот момент мы уже играли очень хорошо. Стив был хорош, и ему не нужны были сессионные музыканты, которые приходили бы и писали его партии. Если к ним и обращались, то тайком, чтобы их никто не видел.