Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона - [83]
«Так тебе и надо!»
Спасибо большое. Я не борец. Я просто защищал себя, но я мало что мог сделать против такой артиллерии. Их было как минимум двенадцать человек, и они просто как ненормальные орали: «Мы любим нашу королеву!»
Это потрясло меня еще больше, чем ножевое ранение. Это было самое глупое, что я когда-либо слышал. Я думаю, что в ту ночь они действительно заставили ее гордиться.
>БОБ ГРУЭН: В Америке, нравится тебе президент или нет, ты можешь говорить все, что, черт побери, захочешь. Я не представляю, чтобы хоть кто-нибудь в нашем коллективе или вообще в американском обществе сказал, что он ненавидит группу, потому что они оскорбили президента. Но в Англии другие музыканты действительно были оскорблены поведением Pistols. Было интересно смотреть, как эмоционально они относятся к чему-то связанному с политикой, в частности, к королеве. В Америке противоречия вызывал секс, но вовсе не политика.
Чуть позже Pistols стало уже совсем невозможно просто пойти куда-то выпить в бар или погулять по каким-то улицам типа Кингс Роуд, Лэдброк Грув, или по другим территориям, где можно было встретить музыкантов. Также нас критиковали так называемые длинноволосые бунтари из других коллективов, те самые крутые протестующие группы. Они все готовы были передохнуть, защищая королеву и британский флаг. Они так яростно отстаивали свои права и все то, что их угнетало всю жизнь. Pistols совершенно четко дали понять, что не нужно бить кого-то по зубам и принимать все это и дальше. Мы хотели снять пелену с глаз и посмотреть объективно и трезво на все творившееся вокруг нас беспросветное дерьмо. Физическое насилие, которому подвергались Pistols, было довольно редким явлением. Я не думаю, что на этой планете была еще хоть одна группа, которая бы получила столько внимания. Однако, откровенно говоря, я тоже был не особо счастлив, потому что ножевое ранение – это как минимум больно.
>БОБ ГРУЭН: Однажды я был в баре под названием «Спикизи» с Джонни Роттеном и Стивом Джонсом. Стив и я пошли в туалет, чтобы покурить, там мы услышали, как два человека моют руки и говорят о чем-то странном.
Так как это бар, в котором собираются звезды и он всегда полон музыкантов, я предполагал, что у артистов как минимум есть право мыслить свободно. Но эти люди говорили о том, как они злы, как они ненавидят Sex Pistols, потому что те оскорбили королеву, и я не мог в это поверить.
Пока я слушал весь этот поток бреда, у меня было ощущение, что я турист в незнакомой стране и не понимаю языка. Музыкант злится на группу, потому что группа спела песню против королевы? Мне кажется, что Стив лучше понимал, что происходит. Когда мы вернулись назад в бар и стали пить пиво из больших тяжелых кружек, я все еще думал о том разговоре. По мне так это все еще был бар для музыкантов, однако Стив, похоже, был в курсе происходящего. Джонни Роттен стоял буквально в паре шагов и с кем-то разговаривал.
«Давай под стойку, – сказал он. – Сейчас будет драка!»
Как только мы спрятались под барной стойкой, все стаканы, какие только были, полетели в воздух. Это было самое крутое, что я когда-либо видел. Из всех углов в нас летели тяжелые пивные кружки, которые потом разбивались о стены бара. Через секунду весь зал был покрыт стеклом. Я спросил, что это за хрень, и получил ответ, что кому-то мы здесь не по нутру.
>ДЖОН ЛАЙДОН: Мой отец видел, что Малкольм неспособен контролировать ситуацию. Насильственные акты были слишком жестокими. К примеру, однажды меня побили прямо напротив студии звукозаписи. Мы с Сидом тогда жили в Челси, Клоистерс. Мы были совсем не такие, как Пол и Стив. У нас не было постоянного места, где мы могли бы остаться, поэтому мы часто становились жертвами подобных нападений. После моего избиения в больнице произошли какие-то проблемы, и они не стали меня лечить. Малкольм даже не организовал какой-то транспорт, чтобы куда-нибудь нас отвезти.
В одной из фотосессий, сделанных для журнала Daily Mirror, были опубликованы фотографии, на которых я был привязан к кресту по типу распятия. Крайне сложно было поверить, что в 1977 году это кого-то могло оскорбить. Но в итоге после этой фотосессии какая-либо наша деятельность на публике снова была парализована. Я не знаю, что происходило с англичанами, но они были реально безумными. Что самое интересное, сегодня нечто подобное делает Мадонна, и все это считается вполне нормальным. Сегодня это называется маркетинговым планированием и са-мопродвижением. И Мадонна имеет сотни последователей. Когда мы делали это фото в 1977 году, фотограф установил крест в углу комнаты, после чего спросил:
– Хотите встать напротив него?
– Почему бы нет!
Я не думаю, что это было чем-то преднамеренным, ничего подобного не приходило мне в голову, пока фотограф не предложил нам это сделать. Я даже не предполагал, что это обернется катастрофой. Если это так сильно раздражает людей, значит, ты делаешь все правильно. В этом не было никакого планирования и никакого подхода Малкольма.
Моя мама думала, что Pistols отличная группа, но ей было очень обидно из-за смерти Сида. Мой отец всегда считал, что он был немножечко болен. Когда я привел Сида в Pistols, мама вздохнула: «А теперь скажи мне честно, какие коварные планы у тебя насчет этого мальчика?»
Жизнь фронтмена Sex Pistols Джона Лайдона никогда не была похожа на красочные фильмы о рок-звёздах. Мальчик вырос в трущобах Лондона среди насилия и бедности, а музыкантом стал, скорее, в знак протеста, нежели ради денег и славы. И он не боится об этом открыто говорить. Пронзительная и откровенная история о суровой жизни Лайдона в Англии, о жизни в Sex Pistols и за её пределами.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
50 лет назад не стало Анны Ахматовой. Но магия ее поэзии и трагедия ее жизни продолжают волновать и завораживать читателей. И одна из главных загадок ее судьбы – странная дружба великой поэтессы с великой актрисой Фаиной Раневской. Что свело вместе двух гениальных женщин с независимым «тяжелым» характером и бурным прошлым, обычно не терпевших соперничества и не стеснявшихся в выражениях? Как чопорная, «холодная» Ахматова, которая всегда трудно сходилась с людьми и мало кого к себе допускала, уживалась с жизнелюбивой скандалисткой и матерщинницей Раневской? Почему петербуржскую «снежную королеву» тянуло к еврейской «бой-бабе» и не тесно ли им было вдвоем на культурном олимпе – ведь сложно было найти двух более непохожих женщин, а их дружбу не зря называли «загадочной»! Кто оказался «третьим лишним» в этом союзе? И стоит ли верить намекам Лидии Чуковской на «чрезмерную теплоту» отношений Ахматовой с Раневской? Не избегая самых «неудобных» и острых вопросов, эта книга поможет вам по-новому взглянуть на жизнь и судьбу величайших женщин XX века.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.