Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона - [29]

Здесь, с зелеными волосами, я чувствовал себя комфортно. Работягам абсолютно по барабану, какого цвета твои волосы, а ирландцам – особенно.

Это твоя жизнь, так что разбирайся с этим сам. Если умеешь владеть лопатой так же хорошо, как и все остальные, возражать против твоей прически никто не будет.

Я не был бы против поработать учителем. Бросив колледж, я устроился на работу в игровой центр недалеко от того места, где я жил в Кингсбери Парке. У меня были друзья, которые работали со мной там, и они порекомендовали мне эту работу. Она была интересной, но настолько плохо оплачивалась, что нужно было быть святым, чтобы там оставаться. Я работал в игровом центре, приглядывая за пятилетними детьми, во время весенних и летних каникул в Англии. Как раз перед тем, как присоединиться к Sex Pistols, я работал там в течение нескольких месяцев и смотрел за детьми, родители которых целый день были на работе. В Америке это называется детским садом. Первая работа, которую они мне поручили, – это забота о трех- и пятилетних детях. В этом балагане мне было не сильно весело, поэтому меня определили в класс резьбы по дереву. Мне очень хорошо удавалось обучать девятилетних детей моделированию самолетов. Я показывал им, как вырезать крылья самолета из дерева. Дети были по-настоящему трудными, все из соседских округов, и потому я никогда не давал им в руки ножи, поскольку они моментально начинали друг друга резать. В моем классе не было ни одного инцидента, чтобы дети подрались или поранили друг друга. Я не пытался их запугать, потому они и не дрались. Главой центра был мистер Катбуш. Боже, как же мне хотелось «обрезать его куст», он был таким невыносимым уродом. Он приходил в наш класс резьбы по дереву и, помахав мне рукой, говорил: «Так не пойдет. У всех детей ножи!»

Тогда я объяснил ему: «Ну да, ножи, но вы разве не видите, что никто не ранен?»

Он рассказывал, что ранее были прецеденты с поножовщиной. Но пока я был учителем, ничего подобного не происходило.

А затем состоялось увольнение. На самом деле это было даже хуже, чем увольнение. Меня хотели отправить в образовательное учреждение, где мне дали бы мастер-класс, как правильно учить детей и как учитель должен себя вести. Я счел это оскорблением. Если вы имеете дело с детьми, вы должны интуитивно понимать, что происходит, в противном случае вы не признаете их личность. Я все еще чувствую, что мог бы стать учителем, потому как работа по дереву мне удавалась, и кроме того, я учил детей картографии. Зеленые волосы усугубили ситуацию, либо родители жаловались, что я странный, а может, могу сотворить с детьми что-нибудь плохое. Но родители так и не поняли, что дети любили меня именно за оригинальность и зеленые волосы. Я обнаружил, что дети дисциплинируют себя, если их интересы и хобби поддерживают. Если вы слишком прессуете детей, то будьте уверены, что в будущем у вас вырастут извращенцы.

Но вернемся к сквоттеру. По всему району располагались чудесные григорианские дома-террасы, где проживали представители высшего сословия. Соседи нас ненавидели до пены изо рта. Другие сквоттеры тоже нас ненавидели из-за того, как мы выглядели – коротко стриженые волосы и старые костюмы – вот когда Сид начал увлекаться модой. Я подарил ему его первую приличную стрижку в стиле панк. Мы просто выстригали волосы как попало, ведь наша задача была не в том, чтобы постричься стильно, а в том, чтобы все это выглядело как можно более хаотично.

Сид и я часто тусили с ожогами от сигарет. В основном, это был я. Не знаю, что именно на меня нашло. Наверное, незащищенность. Я узнал об этом из фильма Майкла Кейна, где его мучают сигаретами. Я думал, что ничего болезненного в этом нет. Я вполне смогу с этим справиться.

Единственное, если затушить окурок у вены, будет немного больно. У меня были шрамы по всей руке. Остановился я лишь тогда, когда шрамы дошли до уровня плеча. Все это такая чушь, начатая из жалости к себе.

Я не искал внимания. Есть куда более интересные вещи, чтобы заполучить это внимание.

Я привык играть на станциях метро с Сидом на акустической гитаре. Мы постоянно пели песню Элиса Купера «I love the dead»[23]. Мы пели одну и ту же песню снова и снова, Сид не умел играть на гитаре, а я – на скрипке, но нам было очень весело. Вместе мы делали тонны таких вещей. В то время пение в переходах было распространено, но в основном можно было услышать ребят, исполняющих песни Донована. Люди иногда бросали нам два шиллинга, чтобы заставить нас замолчать: «Все, хватит, мы наслушались, у вас есть другая песня?» «Поезд опоздал, и вы все полчаса играете одно и то же. Пожалуй, я вас сейчас прибью!» Песня «I love the dead» – одна из наших любимых. Еще мы пели «I don t love the dead». А еще была другая под названием «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско», однако мы эту песню пели типа «Я оставил свое сердце на дурацком Диско!» Песня, собственно, из этих слов и состояла.

Все это смешно.

Я только недавно читал о дискотеках в Англии, и один умник написал, что панк зародился на танцполе.

Автор писал, что был такой клуб «Лейси Лейди» в Илфор, и вспомнил, как видел на танцполе этого клуба двух панков. Все это он хорошо помнит, но Джонни Роттен украл у него все! Теми панками были я и мои друзья: Сид, Вубл, Джон Грэй, Дэйв Кроу и Тони Парсел – настоящая шайка. Мы ходили в этот клуб каждый день, потому что кое-кто жил там поблизости.