Ротшильды. История династии могущественных финансистов - [79]

– Удивительно красиво! И как вам удалось рассыпать столько разноцветных листьев по аллеям парка? – спросила дама.

Она до сих пор не видела результатов осеннего листопада – дорожки парка подметали не менее тщательно, чем залы замка.

Послевоенная осень ознаменовалась появлением этого экзотического мусора во многих поместьях Ротшильдов. Бюджет садовников был резко сокращен, и хуже того, то здесь, то там и сами сады исчезали. Мир становился убогим и невзрачным. Как просто было быть богатым до войны – и как трудно после! Как дорого стало быть богатым! Налоги взлетали вверх. Они стали убийственными даже для Семейства. Чиновники налогового ведомства опустошали сейфы ротшильдовских банков быстрее и успешнее, чем все их конкуренты, вместе взятые. Становилось все труднее жить «как Ротшильды».

– Я должен жить, смерть была бы самой большой ошибкой – настоящим провалом, – нечто подобное, по словам очевидцев, сказал Натти за год до ухода из жизни. Такая грубая шутка была вполне в его духе, и в ней содержалась большая доля правды. Банки Ротшильдов были их семейной собственностью, в отличие от других банков, чья работа базировалась на средствах сотен и тысяч вкладчиков. Средства банков Семейства состояли из средств партнеров. И следовательно, после смерти одного из партнеров приходилось выплачивать огромные налоги на наследство. Натти все-таки совершил самую большую ошибку – он умер. Затем, в течение двух лет, эту ошибку повторили двое его братьев. Таким образом, государство смогло последовательно изъять из капиталов Ротшильдов три значительные доли.

На этом потери не закончились. Их умножило завещание Альфреда. Он был холостяком, не имел никаких обязательств перед женой или детьми, которыми не обзавелся, и поступил со своим состоянием так, как считал нужным, нарушив, и уже не в первый раз, традиции Семейства. Даже после выплаты налогов на наследство, состояние, оставленное Альфредом, было огромно. Большая его часть, согласно завещанию, досталась Аль-мине, графине Карнавон, и, следовательно, ушла из семьи. Часть полученной суммы графиня потратила на реализацию грандиозного археологического проекта в долине Нила. Экспедиция, организованная на деньги Альфреда, сделала грандиозное открытие – именно она обнаружила гробницу и сокровища фараона Тутанхамона. Таким образом, Альфред нарушил покой сразу двух династий – династии фараонов и династии Ротшильдов.

20-е и 30-е годы XX века стали самым тяжелым периодом во всей истории Семейства, и причины этого следует искать в нарушении равновесия окружающего мира. Идиллия конца XIX века подарила Ротшильдам настоящий триумф. И вот на сцене, где разыгрывалась мировая драма, произошла резкая смена декораций. Все старое было грубо снесено, и на смену ему пришло незнакомое и чужое новое. Лучшие друзья теряли короны и королевства, лучшие слуги становились социалистами. Гармоничная музыка балов сменилась какофонией джаза. Но самое главное, правительство наложило руку на доходы Семейства.

На какое-то время Ротшильды замерли в оцепенении посреди развалин того мира, который они помогали создавать. Некоторые из них попытались спрятаться от окружающего хаоса – они занялись наукой и искусствами. На смену трем британским гигантам Ротшильдам пришли две пары братьев, но лишь один из них обладал энергией своих предков, необходимой для успешного продолжения их дела. Лорд Лайонел Уолтер, первый сын и преемник Натти, замуровал себя в стенах созданного им Зоологического музея в Тринге, одного из лучших в мире. На его создание ушло около полумиллиона фунтов. Брат Уолтера, Натаниэль, также был талантливым естествоиспытателем, тем не менее он добросовестно, хотя и неэффективно выполнял свои обязанности в банке вплоть до своей кончины – он покончил с собой в 1923 году.

Старший сын Лео, «садовник-профессионал и банкир-любитель», окружил себя рододендронами и орхидеями. Он выращивал их в обширных оранжереях Эксбери, а в свободное время отдавал дань семейной профессии. Его младший брат Энтони стал блестящим ученым, получил первую премию Тринити-Колледжа в Кембридже. В тот период он был наиболее деятельным и прогрессивным из активно работающих в семейном бизнесе Ротшильдов. Для него посещение Партнерекой комнаты в Нью-Корте не было синекурой, и он никогда не относился поверхностно к своим обязанностям банкира. Но Энтони был самым молодым партнером, и к его голосу пока мало прислушивались.

Агрессивность налоговой политики и пассивность подвергаемых налогообложению Ротшильдов сделала свое дело. Грандиозные дворцы приходили в упадок. Огромное здание на Пикадилли, 107, построенное основателем династии Натаном Ротшильдом, было снесено. Огромное имение в Ганнерсбери превратилось в национальный парк. Знаменитый дом Альфреда на Симор-Плейс также исчез под напором нового века, в буквальном смысле слова – он был снесен при прокладке новой магистрали, которая соединила Керзон-стрит и Гайд-парк.

Самым драматичным моментом было, пожалуй, расставание с дворцом на Пикадилли, где когда-то барон Лайонел обговаривал с Дизраэли, после обеда, в приватной обстановке, возможность приобретения Суэцкого канала. В 1937 году здание было разрушено, а все его содержимое продано на аукционе, для которого был издан каталог на 250 страницах с 64 цветными вклейками. Ценность коллекции невозможно переоценить. Один только образец мебели – секретер из тюльпанового дерева со вставками из севрского фарфора, изготовленный специально для Людовика XIV, – был продан за пять тысяч долларов.