Ростов под тенью свастики - [11]
Если, по мнению Суворова, до начала наступления Красной Армии оставалось несколько дней, то документ в секретном конверте, который был в каждой части, был бы совсем другого содержания и давать инструкции для начала боевых наступательных действий. Там же говорилось совсем о другом — об отражении агрессивного удара.
И еще одна, на мой взгляд, немаловажная деталь. Книга В. Суворова «Ледокол», как и книги Климова (еще одного нашего контрразведчика, также как и Суворов перешедшего на Запад) построены по очень похожим моделям и рассчитаны на психологическое воздействие на неискушенного читателя. В них наряду с конкретной информацией постоянно повторяется, «вдалбливается» один и тот же прием: повтор основной мысли. Такие приемы разработаны в центре психологической войны против СССР, России.
В книге «Ледокол» оговаривается, что вся информация собрана из открытых источников. Возможно. Но ее количество не под силу собрать одному человеку.
Конечно, версия о том, что СССР готовился первым напасть на гитлеровскую Германию оправдывает агрессию Гитлера, и Советский Союз предстает уже не как освободитель народов Европы от фашизма, а как потенциальный агрессор, которому не хватило неделю-другую до перехода границы.
Итак, 22 июня 1941 года роковая трагическая дата в жизни миллионов людей. В этот день прошло выступление Молотова по радио (которое в дальнейшем неоднократно читал известнейший диктор Ю. Левитан).
В газете «Правда» на следующий день были опубликованы важнейшие документы и текст самого выступления: Указ Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации по многим военным округам страны. Указ об объявлении военного положения в отдельных местностях (областях) и сам Указ «О военном положении». В Ростовской области оно было объявлено в первого дня войны.
Кроме того, опубликован документ «Об утверждении Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районе военных действий». Подписал и эти Указы Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин и Секретарь Президиума А. Горкин[4].
Естественно, на первой полосе газеты — большой портрет т. Сталина и небольшая сводка Главного командования Красной Армии за 22 июня 1941 года. Она очень показательна и любопытна.
«С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только в Гродненском, Кристыпопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец, первые два в 15 км, и последний в 10 км от границы. Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но всюду встречала решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолетов противника»[5].
Эта информация задает тон всему дальнейшему освещению хода войны. 24 июня 1941 года было создано Совинформбюро, которое готовило всю информацию о боевых действиях и других важнейших событиях. Этот принцип: говорить минимально о своих потерях и максимально о потерях противника существовал на всем протяжении войны (причем, он действовал и в Германии).
В первые дни войны в Москве еще не знали, что творится на самом деле в приграничных районах. А если бы и знали, что в первый же день только на аэродромах было уничтожено 1200 боевых самолетов, так что об этом сразу сообщать? Все наши поражения, ход отступления Красной Армии освещались предельно сдержанно. Так например, когда наши войска потерпели в мае 1942 года крупное поражение под Харьковом, газеты писали о незначительных локальных боях. Или когда в октябре 1941 года во время начала наступления фашистских войск на Москву (были окружены основные силы 3-х фронтов) под Брянском и Вязьмой. Разве об этом сообщалось в нашей печати? И без этого в Москве началась страшная паника. Паника в октябре 1941 года охватила не столько столицу — из Ростова в те дни «сбежало все руководство города».
О причинах поражений в приграничных районах Красной Армии в боях летом и осенью 1941 года (а это были уже регионы, далеко стоящие от границы), написано много, причины эти хорошо известны: огромные потери командирских кадров в годы массовых репрессий, неготовность наших войск, недоукомплектованность и наличие большого числа устаревших типов танков и самолетов, внезапность нападения, боязнь наших командиров (особенно низшего и среднего звена) принимать самостоятельные решения, военная мощь вермахта.
К этому следует добавить несколько психологических факторов: о них говорят меньше или совсем умалчивают, следует развернуть их аргументацию, — она также важна для понимания сути происходящего летом 1941 года.
Внезапность нападения была не только ошеломляюще мощной, точно рассчитанной, но и дезорганизующей, устрашающей, а главное — эффективной. Мой отец, Вячеслав Ефимович, служил в 20 километрах от границы, в Северной Буковине. В день начала войны он с товарищем стоял на посту на высотке. Так вот немецкие истребители, атакуя, устраивали «показательные выступления» — демонстрировали фигуры высшего пилотажа. Отец вспоминал: «Мы с товарищем только переглянулись: „Вот это — да!“.»
"Выбор оружия" — сложная книга. Это не только роман о Малайе, хотя обстановка колонии изображена во всей неприглядности. Это книга о классовой борьбе и ее законах в современном мире. Это книга об актуальной для английской интеллигенции проблеме "коммитмент", высшей формой которой Эш считает служение революционным идеям. С точки зрения жанровой — это, прежде всего, роман воззрений. Сквозь контуры авантюрной фабулы проступают отточенные черты романа-памфлета, написанного в форме спора-диалога. А спор здесь особенно интересен потому, что участники его не бесплотные тени, а люди, написанные сильно и психологически убедительно.
Рожденный в эпоху революций и мировых воин, по воле случая Андрей оказывается оторванным от любимой женщины. В его жизни ложь, страх, смелость, любовь и ненависть туго переплелись с великими переменами в стране. Когда отчаяние отравит надежду, ему придется найти силы для борьбы или умереть. Содержит нецензурную брань.
Книга очерков о героизме и стойкости советских людей — участников легендарной битвы на Волге, явившейся поворотным этапом в истории Великой Отечественной войны.
Предлагаемый вниманию советского читателя сборник «Дружба, скрепленная кровью» преследует цель показать истоки братской дружбы советского и китайского народов. В сборник включены воспоминания китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР. Каждому, кто хочет глубже понять исторические корни подлинно братской дружбы, существующей между народами Советского Союза и Китайской Народной Республики, будет весьма полезно ознакомиться с тем, как она возникла.
Известный военный хирург Герой Социалистического Труда, заслуженный врач РСФСР М. Ф. Гулякин начал свой фронтовой путь в парашютно-десантном батальоне в боях под Москвой, а завершил в Германии. В трудных и опасных условиях он сделал, спасая раненых, около 14 тысяч операций. Обо всем этом и повествует М. Ф. Гулякин. В воспоминаниях А. И. Фомина рассказывается о действиях штурмовой инженерно-саперной бригады, о первых боевых делах «панцирной пехоты», об успехах и неудачах. Представляют интерес воспоминания об участии в разгроме Квантунской армии и послевоенной службе в Харбине. Для массового читателя.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.