Ростов-папа - [34]
Где-то через полчаса женщина и дети зазевались.
– Устали мы, – оправдываясь, произнесла она. – Спать хочется – мочи нет.
– А ты ложись, голубушка, спи спокойно. И детишки твои пусть укладываются. Вон, видите, соломка лежит: пусть себе подстелют.
– А вы?
– А мне что сдеется? – удивился он. – Посижу немного, за огнём пригляжу, а как прогорит, тоже спать лягу. Утро вечера мудреней.
– Ваша правда.
Женщина уложила сына и дочку, сама легла возле них и быстро заснула.
Мы с Климовым затаились как мыши, стараясь не шевелиться. Было ясно, что сейчас начнётся главное.
Послышался треск рвущейся бумаги. Башкатов распрямился во весь невысокий рост, про таких говорят – метр с кепкой, подошёл к своим пассажирам.
Склонившись над женщиной, потрогал её за плечо.
– Эй, вы как – спите?
Та что-то еле слышно пробормотала.
– Ну, спите-спите, – ласково сказал Башкатов и положил на голову женщине листок бумаги.
Такой же манёвр он произвёл с детьми, сходил назад к костру и вернулся со странным предметом в руках. Отсюда мне не было видно, что это такое, но тут к бабке не ходи, стопудово – орудие убийства.
– Отварчику моего вы попили, теперь пришёл черёд отведать микстурки, – произнёс Башкатов и замахнулся.
Мой выстрел произвёл на него неизгладимое впечатление. Он ойкнул, выбросил предмет и опустился на карачки, обхватив уши.
Убивать его я не собирался, нарочно палил вверх.
Мы с Климовым перелезли через ограду.
– Сан Саныч, посмотри, что это за хреновина у него была, – попросил я, не сводя револьвера с преступника.
– Сейчас проверю.
Климов поднял орудие убийства, повертел перед глазами.
– Вроде как портянка, а внутри голыш.
– Что, гражданин Башкатов, будем сознаваться?
Он убрал руки и посмотрел на мен безумным взором.
– Ты кто?
– Барабашка.
– Кто?!
– Уголовный розыск.
В чём-чём, а в наглости ему было не занимать. Он внезапно усмехнулся.
– И чего тебе надо, уголовный розыск?
– Тебя, сволочь такую!
Больше всего на свете мне хотелось врезать ему по голове и потом долго и методично пинать ногами, но я пока не мог позволить себе такую роскошь. Мы могли не знать о всех жертвах Башкатова, к тому же не удивлюсь, если у него есть помощник. Но, Господи, каких трудов мне стоило преодолеть это желание!
– Чем ты их напоил? – указал я на женщину с детишками.
Если яд, даже не знаю, что и делать, промывать желудок, пожалуй, уже поздно.
– Добавил чуток сонной травки и всех делов.
– Если они не проснутся, я из тебя котлету сделаю! – сквозь зубы прорычал я.
До Башкатова дошло, что я говорю ему правду, да и как не могло дойти: меня аж трясло от злости.
– Ничего с ними не будет! Проснутся к утру, – взвизгнул он, отворачиваясь от моего взгляда.
– Какой же ты урод, Башкатов! – с ненавистью произнёс Климов и сплюнул. – И как такого как ты земля носит!
Долго раскалывать злодея не пришлось, да и будучи далеко неглупым, он понял, что попался на горячем, смысла изворачиваться нет и потому стал говорить.
В принципе о многом мы уже подозревали, но ещё не догадывались, о каких масштабах идёт речь.
Убивал Башкатов далеко не первый год. Приезжал на вокзал к прибытию поезда, выбирал потенциальную жертву, втирался в доверие, отвозил якобы на ночёвку, опаивал снотворным, а потом безжалостно убивал. Оружия при себе он никогда не носил, осторожничал. Придумал следующее: заворачивал в мешок или портянку булыжник, стягивал верёвкой, получалось что-то наподобие кистеня. Этим кистенём ударял жертву по голове. Так как большинство убийств происходило в темноте, чтобы не промахнуться и лишить человека жизни с одного удара, клал тем на голову листы бумаги.
Свой кистень он почему-то называл «микстурой».
– Вот и этих собрался угостить микстуркой, да вы помешали, – вздыхал он.
– Кто тебе помогал? Были ли у тебя сообщники?
– А на кой ляд они мне?! Я и сам неплохо справляюсь.
Как я уже говорил, Башкатов оказался неплохим психологом, мог выпытать у своих жертв подробные детали о семье и даже адрес. Убив главу семейства преспокойно писал от его имени письмо родным и сообщал, что якобы хорошо устроился, ждёт всех к себе. Потом встречал жён и детей на вокзале и убивал без всяких зазрений совести.
– И тебе ни разу не было их жалко? – потрясённо спросил Климов.
Сельского милиционера аж трясло от откровений Башкатова.
– А чего их жалеть? Меня никто не жалел, и я не собираюсь. Да и жить-то надо на что-то!
– Но ведь дети… – простонал Климов.
– Эка невидаль – дети! – фыркнул убийца. – Да я может нашей советской власти помогаю!
– Чего? – ошалело замигали мы.
– Да того: вы ж не знаете кого мне микстурой приходилось охаживать – там ить столько белогвардейской сволочи да приплода ихнего! Вон, ейный мужик, – Башкатов показал на всё ещё мирно спящую женщину, которая пока не представляла от чего мы спасли её и детишек, – он у Врангеля воевал, кровушку красноармейскую лил, а я, можно сказать, справедливость восстановил!
– Тебя может ещё и наградить нужно? – поинтересовался я.
– Так если ж власть советская во всём разберётся, кто знает, может и до награды дойдёт!
– Ну ты и сука! – вырвалось у меня.
– Слышь, Георгий, а давай мы его тут пристрелим, а? – попросил Сан Саныч.
Новый, 1923 год, наш народ встречал уже в новой стране — Союзе Советских Социалистических Республик. Но появление на карте нового государства рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции не означало исчезновения старых проблем. Так что Георгию Быстрову есть чем заняться.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.
Трудно стать своим в чужом мире, особенно, если всё против тебя. Вот только опускать руки и сдаваться не в характере Анатолия Ланского. И он ещё докажет всем, что его фамилия многого стоит.
Зона разделила его жизнь на две части. В первой он был военным, во второй выбрал стезю вольного бродяги, сталкера-одиночки с позывным Торпеда. На каждом шагу в Зоне сталкера подстерегает смерть, способная принимать любое обличие. Здесь легко можно угодить в ловушку аномалии, стать обедом мутанта или попасть в силки клана хантеров. Только опыт и везение помогают сталкеру вернуться домой с хабаром. Торпеде не занимать ни того, ни другого. Он получает предложение, от которого не сможет отказаться: найти и уничтожить легенду Зоны – неуязвимого Черного призрака. Но новое задание обернется для Торпеды игрой на выживание.
Все шло как надо: из двадцать первого века он попал в нужное время и нужное место – Советскую Россию 1922 года. На его счету раскрытые сложные дела и поимка особо опасных преступников. Но происходит сбой, и классный опер вдруг оказывается никому не нужным. Необходима серьезная и хорошо продуманная реализация, чтобы снова вернуться в «обойму».
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.
Тебя зашвырнули в другой мир обманом? Не печалься! Внешность – королевская, магия – редкая, да и бонусом ко всему – жених нарисовался. И, пусть я теперь невеста, да еще и обещанная неизвестному магу, ему со мной здорово не повезло! Я, Линтра Гриффит, обещаю – вернусь в свой мир и накажу обманщицу!
Виам Даалевтин увлекается всевозможными феноменами, вроде эффекта плацебо или влияния на поля вероятности, и пытается найти им объяснения. В ходе своих изысканий, он выясняет, что Действительность и Реальность — разные вещи, ибо Мир поделен на 2 предела, а видимые им, благодаря таинственной татуировке, образы — это эхо Реальности. Ему удается попасть в Верхний Предел Мира — в утопический полис будущего, где граждане могут ваять материю и живут в 6 сторонах света. Однако Реальность принимает внедрение за ошибку, которую обязана устранить.
Повесть "Под багряной сенью заката", рассказы "Лавандовый запах рук", "Мальчик и девочка", "В уныния пеленах" и "Последний поход" – теперь под одной обложкой!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пенсионер шел на концерт Вики Цыгановой. Прослушал, пошел дарить цветы — и тут ферма с фонарями обрывается. Падает. Убивает и пенсионера Петра Штелле, и певицу Вику Цыганову. Очнулся Петр в теле тезки — Первого Секретаря Краснотурьинского…
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
На смену одному заданию всегда приходит другое, не менее сложное и опасное. У Советской власти слишком много врагов, чтобы позволить оперу из будущего сидеть, сложа руки. И, если нельзя полностью искоренить преступность, можно ликвидировать хотя…
Новый город, новое назначение, новые дела в составе сводной «летучей» бригады. И снова нет покоя оперу из будущего, которого перенесло в двадцатые годы прошлого столетия. Их ведь не зря прозвали «ревущими».