«Российско-американская совместная революция...» - [3]

Запад тоже использует демагогический прием "коммунистической опасности" для поддержки нынешней власти в России как наиболее соответствующей интересам своей геополитики. Общественному мнению навязывается ложный выбор: либо нынешние "демократы-реформаторы" — либо возврат к "коммунизму-тоталитаризму". А при господстве "демократических" средств информации далеко не все люди (в том числе среди эмигрантов) задумываются о том, что есть разумная альтернатива тому и другому. Что противоборство в России идет не «за» или "против" реформ, а за их смысл и их цену.

2. "Единственно легальный, всенародно избранный"

Западные союзники Ельцина поддержали его как "единственно легальную и всенародно выбранную власть" (газета НТС "За Россию" № 9, 1993) — в отличие от "несвободно выбранного парламента". Но ведь обе эти ветви власти были выбраны до августа 1991 года, еще при режиме КПСС, когда не было подлинного выбора из всего спектра политических сил. Обе они были избраны на основании той же «советской» конституции (впрочем, в 1992 г. она была значительно изменена) и обе клялись в верности ей. Обе поначалу поддерживали друг друга, причем до своего президентства Ельцин был гордым главой того же самого парламента, вовсе не считая его «несвободным» или «коммуно-фашистским» (в 1990 году они совместно «вывели» РСФСР из России, положив начало "параду суверенитетов"); именно по настоянию Ельцина его преемником в этой должности стал Хасбулатов, а вице-президент Руцкой был "всенародно" избран вместе с Ельциным…

Не было особой разницы между этими ветвями власти и по их самосознанию: обе они стали преемниками лишь последних 75 лет нашей истории, а не всего православного тысячелетия. Это они подтверждали не раз: парламент — отказавшись восстановить русский герб; президент — сохранив сатанинские звезды над Кремлем и почетный караул у мумии разрушителя Российского государства; и "все вместе — узаконив большевицкие границы и даже в 1992 году (!) утвердив день 7 ноября "национальным праздником"…

Что же касается «победы» президента на апрельском референдуме 1993 года — то, во-первых, и тогда народу не было предоставлено подлинного выбора, а лишь между этими двумя наследниками Октября. И во-вторых, Ельцин получил доверие лишь 37,6 % избирателей при 25,2 % голосов против и 37,2 % воздержавшихся (не видевших смысла в таком "выборе"), а политику Ельцина поддержали лишь 34 % списочного состава избирателей[Здесь и далее в этой статье процент голосов вычисляется (если не оговорено специально) не от пришедших на избирательные участки, а от всего списочного состава избирателей с подразделением на три категории: за, против, воздержавшиеся. Это точнее отражает раскладку сил в обществе. Поскольку «воздержавшиеся» в нынешней России, в отличие от Запада, игнорируют выборы не из равнодушия, а из недоверия ("не за кого голосовать") и очень часто — в виде протеста против происходящего в стране. ] — и это при мощнейшей пропаганде средств информации и Запада в пользу Ельцина! Если к тому же учесть не голосовавших россиян в "ближнем зарубежье" хотя бы как воздержавшихся — то он получил поддержку менее трети народа. А если бы проголосовали и они, преданные Ельциным? И если бы на выборах была представлена иная, компетентная национально-государственная сила?

"Цивилизованные правовые нормы", по которым президент получает "мандат от народа" на основании малой части его голосов — быть может уместны в США (там президент побеждает, получая голоса лишь около четверти избирателей), но это противоречит и русскому стремлению к правде, и русской традиции соборности.

Так что президент и парламент не имели каких-либо легитимных преимуществ друг перед другом. Поэтому — да, надо было переизбирать и парламент, и президента (за это и автор этих строк проголосовал в апреле), надо было сменить и конституцию — но с максимально возможным соблюдением законности, во избежание потрясений. Осторожность была тем более необходима, что на апрельском референдуме абсолютного большинства не получил никто: за переизбрание президента проголосовало 32 %, за переизбрание парламента — 43 %. Это продемонстрировало не столько преимущество Ельцина перед парламентом, сколько раскол в обществе.

Поэтому правовые критерии в оценке их действий должны быть одинаковы, хотя и на двух разных уровнях: а) по абсолютному критерию никто из них не соответствовал прерванной в феврале 1917 года легитимности российской власти; она может быть восстановлена только Всероссийским Земским Собором; б) но поскольку восстановление легитимности возможно лишь в виде постепенного нравственно-политического процесса, то, не теряя из виду абсолютного критерия, в переходный период не обойтись и без критерия относительного, то есть — без существующей конституции (какой бы она ни была). Ибо несовершенная законность лучше, чем беззаконие.

Ни у одной из властей не было права нарушать этот временный закон, обеспечивавший худо-бедно равновесие между ними и создававший основу для правового развития. Запретив парламент, именно Ельцин, в нарушение своей клятвы соблюдать конституцию, пошел на путч в рамках существовавшей законности. И он не мог не понимать, что дело не обойдется без сопротивления парламента.