Российский колокол, 2016 № 1 - [35]
Единственным наслаждением, скорее заветным желанием, оставалось растянуться после шести часов дневных пыток в бараке резервации на жестком одноместном топчане, потягивая отдающий далекой ностальгией, охлажденный до зубовного скрежета приятно вяжущий смородиновый морс. В атмосфере, контрастно противоположной твоей природе, завершался процесс, начатый задолго до тебя, но который «кровь из носа» обязан был подтвердить авторитет родной державы именно этой, последней плановой вахтой. Всего через три месяца, исчерпав срок заключенного контракта, с пуском первой очереди грузового терминала, ждали два первых судна с грузами, так нужными для отправного толчка народной власти новой демократической республики. Классическое «быть или не быть» и здесь, в далеких от дома, пожирающих море песках, подтверждало аксиому безусловности.
Всего лишь некоторое послабление в атмосфере преисподней ожидалось с приходом сезонных дождей. Однако в тот год безжалостная природа загнала в угол даже повидавших всякого и обосновавшихся здесь на века. Свой блеклый выцветший холст, поиграв воображением, небо лишь слегка припудрило изреженными облаками, едва ли дополнив колорита в натюрморт пустыни. Под грустные взгляды ожидавших спасения пушинки-облака эстетически умилили взор. Они растворились летучей дымкой, не успев окропить безнадежно умирающие клочки колючки, разбросанной по пологим склонам барханов.
Вездеход «УАЗик» военного образца, сильно порыжевший от пыли и солнца, сновал между сооружениями строящегося терминала, надрываясь раскаленным двигателем, оперативно по мелочи доставляя все, чего требовал бесперебойный трудовой процесс. Временный городок, где обосновались строители, в шутку прозвали «резервацией», и в действительности – это было отгороженное от «живых» песков скорее местнической особенностью, чем суровой необходимостью, поселение из нескольких белых вагончиков, приспособленных под окультуренное обиталище нескольких десятков квалифицированных рабочих. За спиной, сколько охватывал взор, раскинулась дышащая раскаленной сковородой безжизненная пустыня. Впереди, на небольшом удалении от «резервации», мерной чередой прибоя терялись в песке воды Красного моря. Вода манила призрачным спасением – в этом убеждались после первых ожогов. Да и разве можно насладиться прохладой, окунувшись в горячую горько-соленую жидкость? Продукты закупались здесь же, на побережье, в двух милях отсюда, на местном рынке. Трудно представить, что еще несколько недель назад нагромождение томящегося на солнечной сковороде провианта виделось отвалом ненужных потребностей. Когда вопрос жизни становится острее, неустоявшееся мнение быстро сдает старые позиции.
Рои назойливых мук и каких-то алчных летучих тварей успевали урвать свое на торговых рядах, расположившихся прямо на песке под разномастными балаганчиками. – они управлялись со всем, что излучало запахи подобия съестного. Они яростно кидались к малейшему расчесу на экзотической здесь твоей белой коже. Страшное слово «лепра» плавилось живым воплощением на некотором удалении под безжалостным солнцем. Разлагающееся мясо копошащихся бугорков ограничилось невидимой магической чертой, которая непонятной силой сдерживала их на определенном удалении от рынка. На несчастных перестали обращать внимание – с этим смирились, но проклятая жара выжимала жизненные соки и из здорового тела.
Шофер-экспедитор, сухонький, сморщенный лицом, молчун Василий Никанорович, пятидесяти девяти лет от роду, крутил баранку «УАЗика», считай, третью вахту. В легких дырчатых туфлях, белых, затертых на коленях и заднице льняных брюках, в вылинявшей, некогда голубой рубашке с длинным рукавом, Никанорович молодцевато, где-то ухарски, восседал на треснувшем дерматине горячего сиденья. Он приехал на подмену, с условием на одну вахту, взамен заболевшего лихорадкой послеармейского пацана, да так и застрял, не пытаясь что-то изменить в своей нелегкой доле.
«Сколько ему осталось? – говорили за спиной, – А туда же, вцепился мертвой хваткой в длинный рубль».
Смуглый, похожий на поджарого сверчка, Никанорович смахивал на инородца, но в рыночной сутолоке, среди иссиня-черных аборигенов, все же отличался приветным отливом кожи. На фоне молодого рабочего люда его почтительный возраст все же вызывал восхищение: он из всех был более стоек к трудностям, никогда, как большинство, не спешил окунуться в холод вагончика. Никто никогда не слышал от него обычного здесь матерного брюзжания по поводу климатических крайностей. И он оставался до такой степени естественным, будто был выкормлен матерью в этой забытой богом пустыне. «Никанорыч, слетай…» – и он летел без противоречий и претензий, если можно было назвать полетом те козлиные прыжки на неровностях вязкой песчаной дороги рыжего от пыли, его раскаленного чихающего «скакуна».
Стальные колонны причальной линии со временем дополнялись бетонной причальной стенкой, ниспадающей отвесно к самой воде. В приливную фазу она наполовину уходила под воду. В это благодатное время великое множество ярко расцвеченных голодных рыбешек оголтело устремлялось к сгинувшим на жаре моллюскам. В течение некоторого времени продолжалась ненасытная вакханалия – до тех пор, пока приливное течение не умеривало свой стремительный поток. Потом вдруг кто-то неведомый режиссировал новый сценарий: всю пестроту слизывало, как языком, и из небесно-прозрачной глубины наползали серые алчные головы пожирателей этого живого калейдоскопа. Единичные туземные рабочие, каким-то хитрым образом не занятые на работах, совершали вожделенное для всех рыбаков таинство с насаживанием наживки «в подол». Все видели, как что-то обычное, внешне похожее на традиционного живца, шлепало в воду. Мгновенно из толщи синевы выворачивала зубастая «щучья» морда, заглатывала наживку, и в следующий момент начиналась борьба за отвоевывание пространства, где почти всегда побеждал человек. Обессиленный, сдавшийся, с виду безжизненный приличный чурбак рыбины подхватывался длинным сачком на высоту причала. Последний бросок рыбины уже наверху открывал сохранившуюся мощь этого существа. Чурбак тут же, на месте, ловко потрошился – содержимое летело вниз. Там, сквозь призму воды, откуда ни возьмись, коварно поигрывая в толще широкими плавниками, появлялись легко узнаваемые черные силуэты акул. Содержимое выпотрошенной рыбы заглатывалось одним из сородичей единым махом, резанув на вывороте гладь залива костистым клином плавника – остальным оставалось процедить сквозь выразительные жаберные щели искусительную сукровицу, беспорядочно суетясь и рассеивая пустую кровавую муть. Подобный сценарий назавтра повторялся с точностью до минут, только туземец мог быть другим. В одинаковой смуглости, со стандартной раболепской мимикой, в одинаковых марлевых обмотках – без пристрастия с трудом удавалось найти какое-то различие между ловцами. Но главная суть вовсе не в этом.
Вот и пройден 10-летний рубеж существования журнала «Российский колокол». Каким мы видели все эти годы журнал: разнообразным, интересным, увлекательным, творческим, образовательным… И в этом огромная заслуга его авторов, ради которых и благодаря которым «Российский колокол» продолжает существовать!Из года в год мы совершенствовались, появлялись новые рубрики, которые сразу находили своих постоянных авторов. Журнал объединил под одной обложкой стихи, художественную прозу, публицистику, рецензируются книжные новинки, как выходящие в России, так и за рубежом.На просторах сегодняшнего выпуска журнала «Российский колокол» можно найти произведения, в которых выражаются мысли авторов, фантазийные и житейские рассказы, регулярные рубрики, интервью с интересными и творческими людьми, которые добились успеха в своём любимом деле.
Альманах «Российский колокол» является приложением к широко известному в интеллектуальных кругах одноимённому журналу и представляет собой площадку, где мы предоставляем новым авторам уникальную возможность заявить о себе всерьёз и, без преувеличения, на весь мир – ведь, как и журнал, альманах распространяется не только в России, но и в Европе.Можно ли встретить среди современных публицистов и акул пера тех, кого можно назвать «Гиляровским нашего времени?» Это риторический вопрос. И в этом спецвыпуске вы не найдете на него ответа, так как здесь мы не будем сравнивать современных писателей и публицистов с именитым русским публицистом, писателем и поэтом Владимиром Гиляровским.
Сегодняшний номер мы посвящаем самому светлому и самому загадочному чувству, которое может быть у человека, – любви.Какая она – эта любовь – у писателей современности? У каждого своя, разнообразная: у кого-то жгучая и страстная, у кого-то опасная и неразделенная. Кто-то видит в ней спасение от бед и страхов, а кого-то это чувство прожигает изнутри и губит. Каждый переживает любовь по-своему. Как именно – вы узнаете сегодня, прочитав наш альманах, на страницах которого поместились только строки о любви…Приятного чтения!
Перед вами выпуск альманаха «Новогодний». В нем мы собрали самые добрые и светлые новогодние рассказы и рождественские новеллы, трогательные поздравления, волшебные и добрые сказки от наших авторов. Их задача – принести в наши сердца мир и смирение, умиление и любовь.«Новогодний» альманах получился ярким, красочным, запоминающимся, как и полагается последнему выпуску уходящего года. Он станет прекрасным подарком для вас и ваших близких. Только представьте, как будет приятно перелистывать этот сборник в хмурые осенние или душные летние дни, вспоминая одно за другим яркие события прошедшей зимы, вслушиваясь в далекие завывания вьюги и ловя тревожное ощущение приближения чуда.Этим «словом редактора» я также хочу поздравить всех авторов и читателей с Новым годом и пожелать сил и возможностей для осуществления самых смелых замыслов и планов.
Вот и вышел первый в этом году журнал «Российский колокол» № 1–2 2015 года. По сложившейся традиции, вас ждет увлекательное чтение.Быть современным писателем нелегко! И это вовсе не из-за каких-то политических разногласий, конфликтов или других немаловажных, казалось бы, причин, а потому что быть современником своим читателям всегда сложно. Ведь у каждого свой взгляд, отличный, возможно, от мнения автора. И угодить ох как трудно! И даже очень талантливый современник, не пройдя испытания общественным мнением, может кануть в Лету.Но эти слова не о наших авторах.
Альманах «Российский колокол» является приложением к широко известному в интеллектуальных кругах одноимённому журналу и представляет собой площадку, где мы предоставляем новым авторам уникальную возможность заявить о себе всерьёз и, без преувеличения, на весь мир – ведь, как и журнал, альманах распространяется не только в России, но и в Европе.Отбор произведений в альманах менее строг, чем в журнал «Российский колокол», но только в плане требований к мастерству, а не к таланту. И потому на страницах альманаха вас ждёт множество интересных произведений начинающих, но при этом по-настоящему ярких авторов.
Сборник рассказов о посмертии, Суде и оптимизме. Герои историй – наши современники, необычные обитатели нынешней странной эпохи. Одна черта объединяет их: умение сделать выбор.
Вторая половина ХХ века. Главный герой – один… в трёх лицах, и каждую свою жизнь он безуспешно пытается прожить заново. Текст писан мазками, местами веет от импрессионизма живописным духом. Язык не прост, но лёгок, эстетичен, местами поэтичен. Недетская книга. Редкие пикантные сцены далеки от пошлости, вытекают из сюжета. В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Далёкое от избитых литературных маршрутов путешествие по страницам этой нетривиальной книги увлекает разнообразием сюжетных линий, озадачивает неожиданными поворотами событий, не оставляет равнодушным к судьбам героев и заставляет задуматься о жизни.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.