Российский колокол, 2015 № 1-2 - [66]

«Посмотрите, как всё оживилось, – пишут адвокаты войны. – Не остаётся и следа общего недовольства и индифферентности, как только зазвучит боевая труба. Повсюду возникает воодушевление – и в крупных центрах, и в глухих селениях».

Такие рассуждения, по меньшей мере, неразумны. Не война лечит от общественной апатии и общего паралича. А светлые идеи гуманизма, идеи о свободе людей-братьев. Они способны разбудить общество и человечество. Такие идеи, которые, словно электрический ток, проходят по живому телу народа сверху донизу. Но никак не война – кровопускание, жертвой которого всегда становятся народы. «Нужно, чтобы явился не враг, а «ангел», – утверждает Г.Петров. – Нужно пробудить новые, возвышенные, Божьи идеи, чтобы побудить общество подняться на более высокую ступень к вечной Божьей правде и Божьей любви. Тогда и без страшных бурь и гроз очистится воздух. А солнечный свет убьёт все смертоносные бактерии. Свет Божьей правды и тепло Божьей любви пробуждают, раздвигают и улучшают жизнь несравненно более сильно, нежели грохот орудий».

В желании войны, которая рассматривается как средство общего духовного подъёма, проявляется духовное бессилие. Это всё равно, что желать пожара, чтобы разбудить и оживить жизнь захолустного городка. Но разве это оживление нужно людям? Нужна цель, идея, перед которой человек может преклониться и которая побудит его к деятельности. Да разве мало таких идей, средств и путей, которые способны более целесообразно разбудить и оживить общественную жизнедеятельность, чтобы не прибегать к народному кровопусканию и к тому страшному и отвратительному опустошителю человечества, который называется войной?

Для настоящего, полного жизнеутверждающей энергии существования народов необходимо призывать не ангела смерти с огненным мечом в руке, а ангела мира. Нужно содействовать всемерному проникновению в жизнь народов животворной Божьей правды, усилению в человечестве веры в добро и любовь, веры не в человека-зверя, а в Бога в самом человеке, утверждает Григорий Петров. Нужно помогать взаимному пониманию между отдельными классами и народами, добиваться признания одинаковых прав каждого человека жить свободно и достойно, к какому бы классу или народу он ни относился. Всеми средствами укреплять взаимное доверие и сближение всех во имя общечеловеческого идеала, способствовать становлению Божьего царства для всех людей, всех племён, народов и государств.

Войны тормозят и препятствуют этой великой работе – работе во имя братского единения людей. Важные вопросы внутренней культурной жизни надолго остаются без внимания, всецело уступая место милитаризму. Людям надлежит научиться ценить мир как высшее благо для народов и никогда не приносить его в жертву никаким другим интересам. Тогда любая война, как тяжёлое нашествие, постигающее тот или иной народ, станет живым укором человечеству.

«Но возможно ли добиться этого?» – вопрошает автор. Возможен ли вечный мир на земле, по крайней мере, между просвещёнными народами и государствами? Достижимо ли всеобщее братство между народами? И что слышится в сердце человека – глас Божий или рёв зверя? Кто окажется сильнее? Победит ли Бог зверя в человеческом сердце?

Те, кто верит в победу Бога, в торжество братской любви, говорят: «Да, рано или поздно произойдёт единение народов, и вечный мир наступит на земле». Другие сомневаются и не говорят ни да, ни нет. Третьи, кто не признаёт вообще никаких светлых идей, решительно твердят, что вечный мир возможен только на кладбище.

Г.Петров вспоминает одно из самых сильных своих детских впечатлений. Однажды он оказался свидетелем разговора его отца с человеком, который только что прочитал в газете о голоде в Самарской губернии. В одном селе голодали всю зиму. Ждали помощь из города. Но обоз с хлебом по каким-то причинам задерживался. В многочисленном семействе уже несколько дней не было ни грамма еды. Наконец, где-то достали немного хлеба и сели ужинать. За столом семь человек. Но старый дед не сел за стол, отказался от еды. «Ешьте вы, – сказал он, – и вам не хватит. Я старый, привык, потерплю, может быть, привезут хлеб». После ужина все легли спать, а старик по-прежнему всё смотрел в окно. На рассвете в село прибыл обоз с хлебом. Члены семьи подошли к сидевшему у окна старику чтобы позвать его встречать обоз. Но он не двигался. Взяли его за руку а рука была уже холодной. Так он и не дождался хлеба. Умер от голода. Но не взял хлеба у других. Сам добровольно свою часть уступил другим. Умер, чтобы спасти жизнь других.

Этот случай на всю жизнь запомнился Григорию Спиридоновичу. Он писал, что в самых светлых своих поступках в жизни он действовал под влиянием этого случая. И если бы в жизни у тех, кто утверждает, что «пока на земле остаются хотя бы два голодных, то война неизбежна», был в жизни подобный светлый момент, они вряд ли продолжали бы твердить, что война никогда не исчезнет и человек не перестанет быть зверем.

Нравственное возвышение человеческого духа происходит очень медленно и с большим трудом. Но то, что трудно, – не значит невозможно. Для его осуществления просто надо затратить больше усилий. Вопрос лишь в том, с какой энергией мы боремся за нравственное улучшение жизни и какие нравственные силы затрачиваем в этой борьбе. Если война требует огромного напряжения самых разнообразных сфер жизнедеятельности государства, то борьба всего человечества с общим вековечным врагом – со злом, неправдой, враждой и насилием, которые укоренились в душах людей и общественных институтах, потребует несравненно большего напряжения человеческих сил.