Российские законы Паркинсона - [4]
Можно ли было это предвидеть? Конечно. Надо ли было из этого исходить? Безусловно. Ведь нынешняя система — не просто случайное отклонение от «правильной» рыночной модели. Она вписана в наш опыт, в нашу традицию, не учитывать которую, насаждая рыночные механизмы, могли лишь потомки щедринских глуповцев (те тоже, если помните, бросали зерно в непаханую землю, приговаривая: «Сама, шельма, прорастет!»).
Они будто не знали, что советская власть блефовала, делая вид, что у нас чисто плановая система. Словно не слышали, что выполнить план можно было, лишь задействовав неформальные связи, натуральный обмен и прочие подпольные механизмы. Якобы в жизни не видели ни «черного рынка», ни общего воровства, ни других прелестей советской хозяйственной самодеятельности.
Планирование лишь прикрывало систему, как панцирь черепаху. Так что когда на его место встали новые рыночные устройства — всякие биржи, брокеры, акции и так далее, — то в самой двойственности это мало что изменило. Квазирыночные структуры стали выживать за счет все той же подпольщины, экономические отношения — за счет неформальных. На практике мы получили не открытые правовые связи, а разросшуюся клановость, патернализм, обкомовщину, родимые пятна застоя. Получили все то, что формируется не чисто экономическими условиями и адекватными им правовыми нормами, а исключительно необходимостью в этих условиях выживать. Где тут рынок, где остатки социализма, где что-то третье — никто пока сказать не может. Я такую систему называю «блефономикой», но о ней в другой раз.
Как с этим быть, что делать? Неужели отказываться от свободной экономики лишь потому, что не знаем, как к ней перейти? Нет, конечно. Но если мы поймем, как система функционирует, используя квазирыночные одежды как маскировку, то, вероятно, научимся с ней управляться. Ведь при всем гигантском количестве перекосов, формирующих нашу хозяйственную жизнь, в ней уже сегодня можно найти массу участков, которые живут по рыночным принципам. Худо-бедно, но работают. Через пень-колоду, но дышат. Их-то и следует изучать, поощрять и клонировать, добиваясь, чтобы именно их принципы работы и этика взаимоотношений распространялись и стали господствующими.
Потому что наша задача отчасти напоминает школьную, с ответом в конце учебника. Мы действительно знаем, что дважды два четыре. Но к этому надо еще прийти.
Закон обязательного обмана, или «не нарушишь — не уснешь»
У меня был водитель, честный малый, работал со мной давно. Однажды едем с работы вечером, он говорит: «Сегодня спать не буду». — «Это почему же?» — «Да так… У меня, вообще-то, бывает бессонница. Но знаете, я заметил: если за весь день не нарушу правил уличного движения, ни за что не усну!»
Поверьте, я не мог его заподозрить в ненормальности. Это был абсолютно здоровый русский парень. Тогда же, помню, подумал: а можно ли представить себе западного, допустим, немца, который сказал бы такую фразу? Да он пустую улицу не перейдет на красный свет! «Ты что же, — спрашиваю, — каждый день нарушаешь?» — «Ага. Не могу иначе. Но потом сплю». Так в моей коллекции появился этот закон.
Мы все его знаем в разных интерпретациях.
«Тащи с завода каждый гвоздь,
Ты здесь хозяин, а не гость!»
Если вы думаете, что это лишь современная поэзия, тогда загляните в Даля:
«Тащи с казны что с пожару.
Казна на поживу дана.»
А вот особенно задушевное:
«Мы у матушки-России детки, она наша матка — ее и сосем.»
Где тут корысть, где обычай? Можно ли вообще говорить, допустим, о мелких хищениях в юридических терминах? Человек чувствует себя плохо, если что-нибудь не увел с завода. Акционированного, приватизированного — неважно. Да и окружающие не поймут. Помню, как в старом еще Моссовете велись бесконечные споры с милицией: «Почему не боретесь с мелкими хищениями?» А они: «Юрий Михайлович, нельзя же всех пересажать!»
Недавно я встречался со специалистом по методике сбора налогов. «Главная трудность, — говорит, — не в том, что люди хотят уйти от налогов. Это есть во всем мире. А в том, что они получают от этого удовольствие». Понимаете, в чем тут дело? Честнейший рабочий, который учит своих детей не воровать и сам никогда не возьмет чужого, считает своим прямым делом обмануть государство, украсть с завода, не заплатить налоги. И главное, это не осуждается обществом. Потому что у нас двойной стандарт честности. По отношению к соседу одна философия, по отношению к государству, предприятию (вроде бы их же собственному) — другая. И государство знает об этом. Оно как бы закладывает законные нарушения в свои предписания. Кладет чиновнику маленькую зарплату в расчете, что тот сам о себе позаботится. Вводит налоги, которые немыслимо выплатить. Создает систему противоречивых законов, которые невозможно не нарушать.
К закону наши сограждане вообще относятся примерно как к валенкам: оценивают с точки зрения удобства. Сама идея, что закон надо исполнять независимо ни от чего, в глубине души непонятна. Когда неудобно, несправедливо, мы говорим: давайте изменим закон, его ведь люди писали! А людям свойственно ошибаться. И мы надеемся — нет, мы уверены, — что нас поймут.
