Российские военные базы за рубежом, XVIII–XXI вв. - [81]
Военное министерство отклонило этот проект, объяснив это якобы слишком большими требованиями по количеству гарнизона, вооружению артиллерией и строительству укреплений. Военный министр Куропаткин принял решение построить на сухопутном фронте только несколько фортов, неприступных «для атаки открытою силою»[104].
Того же мнения было и «особое совещание», в работе которого принимали участие представители дипломатического, финансового и военного ведомств. Совещание решило свести к минимуму затраты по обороне Порт-Артура, а работы вести так, чтобы «не раздражать» противника, считаясь с «впечатлительностью иностранцев вообще и японцев в частности»[105].
В сущности, требования военного министра и «особого совещания» сводились к тому, чтобы заранее исключить возможность длительной обороны Порт-Артура. На совещании было установлено, что гарнизон Порт-Артура не должен превышать 11,3 тысяч человек. Исходя из этого, предусматривалось сокращение периметра крепости с исключением из плана обороны ряда командных высот.
Этими ошибочными соображениями и должна была руководствоваться вновь созданная комиссия под председательством полковника К.И. Величко[106].
Летом 1899 г. Величко с новой комиссией прибыл в Порт-Артур и в том же году составил свой проект крепости. Величко считал, что он создал идеальный проект для данной местности. «Подобного рельефа, особенностей почвы и поверхности, — писал он, — не встречалось ни в одной из наших крепостей». Согласно проекту, сухопутная линия обороны протянулась по высотам Драконова хребта, на возвышенность впереди Кладбищенской горы, на Зубчатую гору, на возвышенность у деревни Саншугоу, на Вальдшнепиный холм, на высоты у южного угла Западного бассейна и на гору Белый Волк, итого около 19 км. В 1900 г. проект этот был утвержден.
Стоимость всех инженерных построек составляла 7,5 млн. рублей, почти столько же стоила и материальная часть, а в общем на постройку Порт-Артурской крепости требовалось 15 млн. рублей.
Хотя проект Величко был утвержден только в 1900 г., к работам приступили несколько раньше. Но так как денежные средства отпускались малыми порциями, работы были разделены на три очереди, с расчетом закончить постройку крепости в 1909 г. До начала Русско-японской войны всего на строительство крепости было отпущено около 4250 тыс. руб., то есть менее трети необходимого. Поэтому к 1904 г. в крепости было произведено немногим более половины всех работ. В наибольшей степени готовности находился приморский фронт: на нем успели возвести 21 батарею и два пороховых погреба, причем половина построек была в законченном виде. На сухопутном же фронте к началу войны был закончен лишь один форт — № IV, два укрепления (4-е и 5-е), три батареи (литеры А, Б и В) и два питательных погреба. Все остальные сооружения были либо не достроены, либо к их постройке даже не приступали. Недостроенными, но имевшими первостепенное значение при обороне крепости (так как на них велась сухопутная атака) остались форты № II и № III, и временное 3-е укрепление.
Проектирование Порт-Артурских фортов велось на основании справки, выданной Азиатской частью Главного штаба, по которой у японцев предполагалось отсутствие артиллерии калибра свыше 15 см. Поэтому из экономических соображений принятые тогда Инженерным ведомством толщины бетонных сводов казематированных построек в 1,5—1,8—2,4 м были уменьшены на 0,3 м. Но из тех же экономических соображений местное артурское начальство разрешило военным инженерам сократить толщину сводов еще на 0,3 м, а местами и на 0,6 м. И в результате на важнейших укреплениях, подвергавшихся сильнейшей бомбардировке, толщина сводов в жилых казармах и на других важных объектах обороны оказалась всего 0,91 м. Были также нарекания и на качество бетона, но компетентная комиссия признала несправедливость этих нареканий. Но, во всяком случае, 91-сантиметровые своды могли выдержать снаряды не более 15-см калибра.
Журналом[107] комиссии по вооружению крепости за № 351 от 15 февраля 1900 г. для сухопутного фронта крепости Порт-Артур было назначено следующее артиллерийское вооружение:
Журналом Артиллерийского комитета ГАУ за № 518 от 7 октября 1902 г. было предписано использовать трофейные китайские пушки для обороны Ляодунского полуострова: «Для вооружения "позиции-заставы" на перешейке Цзинь-Чжоу и у города Дальнего назначены орудия из военной добычи, всего 59 пушек изготовления ф. Крупп». Среди них были:
одна 24/35-см/клб с боекомплектом 150 выстрелов;
две 21/35-см/клб с боекомплектом по 150 выстрелов;
три 15/40-см/клб патронного заряжания[108];
три 15/25-см/клб;
две 15-см обр. 1877 г.;
четыре 12/35-см/клб патронного заряжания;
шестнадцать 87-мм осадных патронного заряжания;
двадцать восемь 87-мм полевых.
Несмотря на постановление Арткома, бюрократы из ГАУ не захотели заниматься китайскими орудиями, которые до 1904 г. были довольно грозным оружием. Они составляли идиотские записки типа того, что, мол, надо по одному китайскому орудию доставить на Главный артиллерийский полигон (ГАП) под Петербургом, испытать там, составить технические описания, таблицы стрельбы и т.д. и т.п., и вот тогда уже ставить на укрепления. Надо ли говорить, что доставка восьми орудий из Порт-Артура в Петербург на Охту и испытания их там затянулись бы минимум на два года и обошлись бы в десятки тысяч рублей. Гораздо проще было бы командировать специалистов с ГАП в Порт-Артур и на месте провести испытания орудий. Но, увы, нашим охтенским героям лень было уезжать из столицы «к черту на кулички». Наконец, можно было запросить фирму Круппа, где ни одно орудие не уходило с завода без тщательных испытаний. Отношения с Германией в 1900—1903 гг. были хорошими, и ГАУ уже через неделю получило бы всю нужную информацию. В итоге китайские орудия к началу войны так и не были приведены в порядок.
