Российская разведка XVIII столетия. Тайны галантного века - [17]

Как это случилось? Голиков описывает эту историю так: у Августа была душа зайца. Он боялся признаться Меншикову, что помирился со шведами, но не меньше боялся и мести шведского короля. Поэтому начал отговаривать Меншикова от наступления. Но тот был непреклонен. Тогда король-предатель тайно обратился к шведскому командующему Мардефельду и, сообщив ему, что он помирился с Карлом XII, рассказал все, что знал о расположении своих и русских войск, советуя и ему не вступать в сражение. Мардефельд, однако, не был предупрежден о том, что произошло несколько дней тому назад в замке Альтранштадт, где был подписан мир. Он не поверил Августу. Он счел это военной хитростью и бросился в бой.

Август чувствовал себя после этой победы не как победитель, а как преступник. Чтобы загладить свою вину перед шведами (за то, что он принимал участие в сражении), он выпросил у Меншикова пленных генералов якобы для обмена и… послал их Карлу XII в виде подарка. Затем двинулся сам в шведский лагерь и 16 декабря прибыл в Лейпциг, обедал с Карлом и своим противником Лещинским…

И еще один штришок к портрету предателя: по дороге в Лейпциг он заехал в Варшаву и принимал участие в торжественном богослужении по случаю победы над супостатами под Калишем…

Неудивительно, что после этого Петр Великий решил искать нового кандидата на польский престол. Такими кандидатами были Яков Собеский — сын Яна Собеского и семиградский князь Рагоци. Переговоры с ним, однако, не привели к желаемым результатам, и русская дипломатия главное свое внимание обратила на то, чтобы удержать в своих руках влияние на польскую общественность — шляхту. Поэтому Петр усилил разведывательную и дипломатическую деятельность в Польше. Новый руководитель Посольского приказа (а затем канцлер) Головкин вел переговоры с посольством генеральной конфедерации из Львова, приехавшей в Петербург требовать денег и возвращения Польше украинских территорий. Петр не поскупился на деньги, не стал с ними торговаться насчет территорий, отложив обсуждение этого вопроса.

Затем Головкин командировал в Люблин Емельяна Украинцева, имевшего уже достаточный опыт работы в разведке. Он повез секретный фонд для оплаты польской агентуры и вскоре донес, что выплатил «секретно ночным временем, как сами того желали, жалованье примасу Шембеку, епископу Куявскому и коронному вице-канцлеру. Маршалу же конфедерацкому не успел еще выплатить, ибо не было подходящей обстановки: потому, что в суете пребывает, многие у него и он у многих бывает».

Не всех магнатов, однако, удалось удержать. Некоторые из них последовали примеру своего бесславного короля-предателя Августа и переметнулись в лагерь врагов. Среди них оказались гетманы Вишневецкий и Синицкий. Как только Петр получил первые сведения о том, что они ненадежны, он дал указание иметь за ними неусыпное наблюдение, а в отношении Синицкого приказал путем комбинации заманить его на вечеринку, напоить «и взять его за честной арест, понеже в нем есть неверность царскому величеству…»

Синицкому нужно было предложить затем впустить в Быков русский гарнизон, а если он не согласится, то разоружить весь его отряд и отправить в Смоленск.

В борьбе за влияние на Польшу прошли весь 1707 и 1709 годы. До Полтавской битвы Лещинский и Карл XII могли считать себя хозяевами в Польше. После Полтавской битвы, когда жалкие остатки шведских войск переправились через Днепр и перешли в Турцию, шведские войска из Польши ушли в Померанию, а русские войска, с одной стороны, и саксонские с Августом — с другой, двинулись в Польшу. Осенью Петр и Август встретились у Торна и заключили новый союзный договор. Начался новый этап во взаимоотношениях союзников.

После Полтавской победы Петр сосредоточивает свое внимание на Юго-Востоке, и до 1711 года основная деятельность русской дипломатической разведки была направлена на разрешение кризиса в русско-турецких отношениях.

Но Петр не упускал из виду и северный театр военных действий, готовил там провиантские склады («магазины»), держал войска наготове. И как только мир с турками был окончательно подписан, он сообщил послу в Польше Григорию Долгорукому, что освободившуюся армию он собирается повести через Польшу в Померанию против шведов.

Основная задача Долгорукого заключалась в том, чтобы добиться от поляков согласия кормить проходящие русские войска. Это требование вызвало в Польше значительное сопротивление. Все польские партии объединились против требования русских и угрожали России войной. С трудом был улажен этот конфликт, когда в 1713 году стало известно, что Август ищет пути к соглашению со шведами при посредстве французского короля.

Головкин предложил русскому резиденту Дашкову срочно «разведкой секретно, через кого можешь, о королевских поступках и намерениях, которые могут повредить северному союзу, а что уведаешь или сам предусмотришь, о том давай знать обстоятельно».

У Дашкова была в Польше неплохая (знакомая уже нам) агентура: канцлер Шембек, епископ Куявский, коронный маршалок и другие. Они были абсолютно в курсе политических событий в Польше, но не знали точно, что делается у польского короля, который смотрел на Польшу как на поместье, а на поляков — как на своих данников. Саксонец до избрания на польский престол, не уверенный в своем завтрашнем дне, зная, что с его смертью всякая связь его «королевского» дома с Польшей закончится, не особенно жаловал польских сановников и правил Польшей через саксонских министров. Он полякам не доверял, и те ему отвечали «взаимностью». Поэтому сеть осведомителей в Польше не была достаточной для освещения королевской камарильи. Дашков знал, что агентурные возможности его сотрудников ограничены. Поэтому он предложил Головкину пока законсервировать часть своей агентуры. Он пишет: