Россия во тьме - [71]

У этой войны всегда была и другая сторона — денежная. Одна из первых бомб, упавших на Грозный — по странному стечению обстоятельств попала в контору Госбанка, похоронив тем самым свидетельства финансовых афер, в которых была замешана эта фактически независимая с 1991 года республика, с нашумевшими чеченскими авизовками. Или… не замешана, потому что в то время очень было удобно спихивать всё на Чечню, а чтобы сыграть в игры с авизовками надо было знать коды подтверждения, которые есть только в Центробанке[108].

Невредимым всю войну стоял и гигантский Грозненский нефтеперерабатывающий завод. Говорят, что как то раз на его территорию заскочили боевики, так потом их командира разрубили на куски в назидание остальным. Нефть это святое, нефть трогать нельзя. То же самое с трубопроводами — из них постоянно и незаконно отбирался бензин, нефть, но никто и никогда даже в шутку не предлагал взорвать их или перекрыть вентиль. Знали, что за это будет. Свои же живьем закопают, и хорошо если родственникам не будут мстить.

А как только война, прокатившись по Грозному огненным катком, и унеся тысячи и тысячи человеческих жизней ушла в горы — поводов для заработка только прибавилось. Например, стоит школа. Она разрушена ещё с того января, но по документам — была восстановлена. Почему же на ее месте руины? Так ее опять взорвали! Говорили, что некоторые главы администраций были в доле с боевиками и время от времени пускали их в населенные пункты пострелять — чтобы оправдать руины при потраченных на восстановление деньгах.

Уйдя из Грозного — война перемещалась в горы, в леса, в неприступные, рассеченные венами рек ущелья, где не пройдет бронетехника федералов и даже самолеты — летают с опаской. Говорили, что осталось совсем немного, осталось совсем чуть — чуть… что под контролем боевиков осталось только небольшой кусок леса и ракетные какие-то шахты… но впереди было лето, и уже пошла зеленка… а работягу или крестьянина от спрятавшего автомат и сбрившего бороду боевика не отличишь, потому что народ — един. И вот уже — на блоки солдатикам приносили водку и анашу… а потом горели колонны и подрывались федеральные бронемашины, пропадали люди, и хоронили милиционеров, которые поверили и пошли служить государству. И все. все до одного, и бородатые боевики, и замурзанные мальчишки — срочники, и опытные контрабасы понимали, что вся эта бадяга — надолго. Детям останется, и хорошо, если не внукам.

Одним из самых оживленных мест в Грозном — был базар. Вообще, базаров было несколько, этот — находился на площади Минутка, на границе частной и многоэтажной застройки, зимой за которую шли особенно жестокие бои. Базар как базар — грязища, резиновые сапоги, тетки в кожаных пальто (мужей ни у кого нет, где — неизвестно). Торгует кто с машины, кто с пикапчика, кто просто с пары перевернутых ящиков. Торгуют лепешками, хлебом с черной окалиной, разными закатками, из которых самая популярная — это черемша, пивом и сладкой водой, различными вязанными вещами и китайским шмурдяком, куревом — от ящиков до поштучно, шоколадками, Сникерсами. Кто-то торгует тем, что собрал в развалинах, или продает свои вещи, чтобы уехать куда угодно. Из-под полы, конечно, продадут ствол, патроны, гранату, самодельное взрывное устройство. Но базар — стоит здесь не только и не столько для того, чтобы продавать — денег у людей мало. Базар — это место для встреч и одновременно гигантская антенна, которая чутко ловит все, самые мелкие и маловажные слухи. Будьте уверены — здесь поименно знают, кто стоит на блоках, поименно знают тех, кто служит в РОВД и комендатуре, знают, у кого какие проблемы, кто берет, а кто — нет. Этот народ — не то что русский, где каждый готов друг другу нос отгрызть, это как волчья стая, все свои знают всех своих, любой чеченец пустит к себе незнакомых боевиков, ни одна мать не приедет забирать сына из банды как бы бездарно и кроваво не воевал ее амир. Как только где-то появляются корреспонденты — так тут же появляются женщины, рассказывают, как зверствовали федералы, как провели зачистку, как пропали родные. Иногда рассказывают даже на английском языке…

Вот и сейчас — двое мужчин, оба — не чеченцы, неторопливо шли по рынку, и не было похоже, что они к чему-то прицениваются. На одном из них был синий жилет с надписью «Пресса», на другом — типичная для Чечни турецкая черная кожаная куртка.

— Где он? — нервно спросил тот, что был одет в жилет с надписью Пресса.

— Тут должен быть. Он сегодня торгует.

— Может, на блоке его стопнули.

* * *

— Как ваше имя?

За стесненностью обстоятельств — дудаевский ДГБ сейчас размещался в нескольких домах на окраине какого-то села, дома были хорошими, каменными. Допрос проводил тот самый, худой и носатый Лечи, скинув куртку, он остался в турецком свитере с оленями.

Сидевший перед ними человек, с которого сорвали жилет с надписью Пресса, равно как и почти всю другую одежду — не ответил.

— Тогда я скажу, — чеченский дознаватель полистал засаленный гроссбух перед собой — Ямщиков Игорь Иванович. Угадал?

…

— Капитан Российской Армии, Главное разведывательное управление Генерального штаба. Ваша задача — найти штаб, оставить там приводной маяк, замаскированный под батарею питания фотоаппарата.