Россия против Наполеона - [17]

Отступая из Свенцян, 1-я армия дошла до заранее созданного укрепленного лагеря на реке Дриссе.

29 июня Александр собрал военный совет, постановивший немедленно оставить неудачно построенный Дрисский лагерь, так как он мог превратиться в ловушку для армии, и отходить к Полоцку, куда должен был подойти Багратион со 2-й армией.

2 июля 1-я армия вышла из лагеря и 6 июля остановилась в Полоцке.

К этому времени у Александра сложилось твердое убеждение покинуть армию. Анализируя положение, создавшееся в начале июля на театре военных действий, царь писал председателю Комитета министров фельдмаршалу Н. И. Салтыкову: «Решиться на генеральное сражение столь же щекотливо, как и от онаго отказаться. В том и другом случае можно легко открыть дорогу на Петербург, но, потеряв сражение, трудно будет исправиться для продолжения кампании… Единственно продолжением войны можно уповать с помощью Божиею перебороть его (Наполеона – В. Б.)».

Решив покинуть армию и препоручая ее Барклаю, царь исходил, в частности, из того, что если Наполеон побьет Барклая, то это будет воспринято гораздо спокойнее, чем если то же самое произойдет с армией, когда во главе ее будет он сам.

Перед отъездом Александр заехал проститься с Барклаем. Он застал его на конюшне, где военный министр чистил своего коня. Отдав ему последние распоряжения, царь сел в коляску и сказал: «Прощайте, генерал, еще раз прощайте; надеюсь, до свидания. Поручаю вам свою армию; не забудьте, что у меня второй нет, – эта мысль не должна покидать вас».

Александр в Первопрестольной

11 июля в деревне Перхушково Александра встретил московский главнокомандующий – граф Федор Васильевич Ростопчин, о котором речь пойдет дальше, и вместе с ним въехал в Первопрестольную и остановился в Кремле.

На следующее утро Кремль заполнили тысячные толпы москвичей.

В 9 часов утра царь вышел на Красное крыльцо и был встречен приветственными криками народа и звоном всех московских колоколен.

Однако не только криками «Ура!» приветствовали Александра народные толпы. Он слышал рядом с собой: «Веди нас, отец наш! Умрем или победим! Одолеем супостата!»

Александр, сойдя с Красного крыльца, с трудом пробился сквозь густые толпы народа к Успенскому собору, где сейчас же начался молебен на одоление супостата и дарование победы русской армии. Все последующие дни царь был занят десятками важнейших дел по консолидации усилий всей страны и всех ее институтов и сословий для отпора интервентам.

15 июля собрание московских дворян и купцов еще раз убедило Александра в том, что у него есть мощная поддержка и среди дворян, и среди купцов. А встреча с народом в Кремле свидетельствовала о том, что ремесленники, мещане и крестьяне так же решительно настроены встать на защиту Отечества, как и он сам. Дворяне обязались сдать в армию каждого десятого крепостного и сами почти все, кто был способен носить оружие, пошли на войну.

Купцы, оказавшиеся 15 июля в Слободском дворце, собрали менее чем за полчаса по подписке две тысячи четыреста рублей. (А за всю войну 1812 года московское купечество пожертвовало более десяти миллионов рублей.)

Вечером во время ужина в Слободском дворце, растроганный приемом москвичей, Александр несколько раз повторил: «Этого дня я никогда не забуду».

Во время пребывания в Москве Александр получил мирный договор о завершении войны с Англией, еще раньше, по дороге в Москву, когда он 9 июля остановился в Смоленске, ему был вручен мирный договор с Турцией, подписанный в Бухаресте Кутузовым и уже ратифицированный султаном.

Уезжая из Москвы, Александр поручил Ростопчину продумать план эвакуации ценностей из Первопрестольной.

В ночь на 19 июля Александр выехал в Петербург и после суточной остановки в Твери у Екатерины Павловны и ее мужа Георга Ольденбургского 22 июля прибыл в столицу.

Поездка по России встряхнула Александра и дала ему новые силы и крепкую уверенность в том, что бороться с Наполеоном следует без всяких компромиссов и до конца.

Генерал от кавалерии А. П. Тормасов

Среди выдающихся полководцев Отечественной войны 1812 года одним из самых известных был Александр Петрович Тормасов, о котором сегодня мало кто помнит. Он происходил из дворянского рода, берущего начало с XVI века.

Тормасов родился в 1752 году и служил под началом Потемкина, Кутузова и Суворова, получив ордена Георгия 3-й степени, Владимира 2-й степени, Белого Орла и Святого Станислава и золотую шпагу с надписью «За храбрость». Тормасов воевал в Крыму и в Польше, а в царствование Павла командовал лейб-гвардии конным полком, чьим шефом был сын императора – великий князь Константин Павлович.

Служба в гвардии свела Тормасова и с наследником престола Александром Павловичем. Когда же Александр по случаю своей коронации раздавал милости сановникам и генералам, в их числе оказался и Тормасов. 16 сентября 1801 года он был пожалован чином генерала от кавалерии, став, таким образом, полным генералом, следом за которым шел чин фельдмаршала. Прослужив в должностях инспектора по кавалерии двух инспекций (инспекциями при Павле стали называться дивизии, больше напоминающие не воинские соединения, а военные округа) – сначала Днестровской, а затем Лифляндской, – 26 января 1803 года был назначен киевским военным губернатором. Вслед за тем Тормасову было поручено сформировать Днестровскую армию для предстоящей войны с Турцией. Когда армия была сформирована, Александр Петрович после непродолжительного отпуска принял пост рижского военного губернатора. Важность этого поста была очевидной: в пограничной с Лифляндией Пруссии русская армия вела яростные, но неудачные сражения с армией Наполеона. Однако как только летом 1807 года был подписан Тильзитский мир, Тормасов подал прошение об отставке и вышел со службы с полным окладом жалованья и еще одним орденом – Александра Невского.