Россия - [3]

А в теплушках гомон, гомон,

А в теплушках говор, говор,

Начинаем по-другому

Жить да поживать.

От махорки сине-сине.

Едут парни за Россию

Насмерть воевать!

А ну-ка, для порядочка

Заговори, трехрядочка!

Ты хороша, ты нравишься,

Не надо нам другой.

А ну, нажми на клавиши,

Товарищ дорогой!

И вот — ремень через плечо,

И пальцы по ладам.

А ну еще, а ну еще,

За песню все отдам!

И, заглушая стук колес

(Играй, гармонь, играй),

Врывается в теплушку плес,

Веселый птичий грай,

И дол, поросший донником,

И дудка пастуха…

Гармоника, гармоника,

Малиновы меха!

Гармоника отрадная,

Ремень через плечо,

Веселая, трехрядная,

А ну еще!

И вновь вразлет, вся синяя,

Вся алая она:

Да здравствует Россия,

Красивая страна!

Луга, леса заречные

И в лютиках стезя,

Чего, как солнца вечного,

Не полюбить нельзя!

Моря, поля и пажити —

Все милое, свое,

Что с бою взято, нажито

Народами ее;

Что кровью оросили мы

В лихие времена.

За здравствует Россия,

Военная страна!

Широкая, разлетная,

С железною страдой,

С полками пулеметными

Под красною звездой!

Да здравствует крылатая,

С отвагой без прикрас,

С гвардейцами-солдатами,

Похожими на нас!

Да здравствует великая!

Ей пало на роду

От Буга и до Тихого

Железную страду

Могучими усильями

Поднять на рамена…

Да здравствует, Россия, —

Железная страна!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А поезд мчал по правилам

Своим, во весь разгон.

На стыках рельсов вздрагивал

Тот шумовский вагон.

И все вокруг и около

Взяла в полон зима…

Вдруг стаей черных соколов

Ночь падает с холма!

* * *

Теплушка что? Теплушка — дом,

Пусть в ней не вековать,

Но все ж неплохо в доме том

Солдатам проживать.

Живут и едут день, и два,

И три — их не забыть.

В печурке были бы дрова,

Ну как же им не быть!

И день и ночь горит огонь,

Как розовый цветок,

Поет трехрядная гармонь,

И пьется кипяток.

Обед солдатский немудрен,

И все ж — какой обед:

Упрела каша, борщ ядрен —

Вкусней их в мире нет!

И хлеб и соль — все пополам,

Без этого нельзя,

Ну, а законные сто грамм

Не делят и друзья!

Ну, за кисет потом держись,

За самокрут держись,

Без курева какая жизнь —

Жестянка, а не жизнь!

И веселей, коль есть дымок,

Солдатская душа.

Хорош дымок, хорош домок,

Теплушка хороша!

А коль газеты номер дан,

Тогда он так читается:

От «Пролетарии всех стран…»

До места, где верстается!

Тогда-то, кроме прочего,

Беседа хороша,

К беседе страсть охочая

Солдатская душа.

Тогда вагон широк, как свет,

И тесен, как вокзал…

«А ну, читай, браток сосед,

Читай», — дружок сказал.

* * *

Ой, не так далеко и не близко

Пролетали лебеди очень низко.

Не далеким путем, не коротким

Пролетали лебеди да лебедки.

Пролетали белые над откосом

Кликуны-крикуны, желтоносы.

Все моря встречали их и все горы,

А сейчас они летят по-над бором.

Только что за дивный бор — в море света,

Только что за дерева — все без веток?

Дерева как дерева — красностволы,

Но огни по ним бегут, а не смолы.

Сто дорог проезжих к ним на раскате.

И над ними ветер вьет дыма скатерть!

И тогда-то в миг один

Там, где дым и пламя,

Самый главный лебедин

Покачал крылами.

Покачал, чтоб взять разгон

Над могучим штреком,

Покачал крылами он,

Белыми от века!

Покачал, да не шутя,

И, следуя за другом,

Стая, медленно летя,

Сделала два круга.

Смотрят:

            все не так, не так,

Все им незнакомо.

Нет, от века в тех местах

Не было такого!

Там, где были только мхи,

Только косогоры,

Да озноб кривой ольхи, —

Люди строят город.

И не ветер лист метет,

Шарит между пнями, —

Город строится, растет

И цветет огнями!

Ярче солнц огонь горит,

Камни в небо лезут,

И кричит, и говорит,

И поет железо.

И к нему сыр-темен бор

Переносят люди,

Чтобы город возле гор

Был красив и чуден!

* * *

Ой, не так далеко и не близко

Пролетали лебеди очень низко.

Пролетали лебеди, лебедёнки,

Освещал им полет месяц тонкий.

Через топи летят, через горы,

Их ведет лебедин на озера.

Мимо скал и полян, моря мимо…

Крылья белые их пахнут дымом.

Крикуны-кликуны не шумели,

Крылья белые их потемнели.

* * *

И снова ночь, и снова рань,

И снова ранью той

Растет за окнами герань,

Цветок не золотой!

И вновь тропиночка бежит

За крайнею избой,

И вновь гармоника дрожит

Серебряной резьбой:

«Не все дороги пройдены,

Исхожены пути.

Товарищ, лучше родины

На свете не найти!

Где вырос ты, где отчий дом,

Где в жимолости сад,

Где никнет ива над прудом

И в окна бьет закат!

Знамена с вечной Правдою

Нам родина дала.

Товарищ, будем храбрыми,

Чтоб родина жила!

Чтоб родина гордилась бы

Делами сыновей,

Во все цветы рядилась бы

От гор и до морей.

Чтоб, славя духа красоту

Навек и неизменно,

Она, как яблоня в цвету,

Была благословенна!»

* * *

Все кололо, бешено стреляло,

Столько било молний и громов,

Где поляна «Сердце» затерялась

Посреди высоток и холмов.

Как ее любил погожий ветер,

Как березки помнил до одной…

Мало ли полян таких на свете,

На России, матери родной?!

Облако над ней, бывало, тает,

Бор шумел, на все пойти готов,

А она, предельно золотая,

Летним днем ломилась от цветов!

Курослеп, косым дождем примятый,

Распрямлял свой стебель на ветру.

И вовсю аукались ребята,

По грибы ходившие в бору.

Вкруг нее раскинулись березки,

Ей хватало света и тепла.

Ясная на карте-одноверстке

Сердцем нарисованным была!

И еще других примет не скроем,

Так что не обманется никто:

Большаком пробито, как стрелою,

Сердце нарисованное то!

Птицы к ней весной слетались в гости,