Россия открывает Америку, 1732–1799 - [6]
Хотя оригиналы рапортов и журналов, поданных Федоровым и Гвоздевым в Охотскую канцелярию, не сохранились или во всяком случае до сих пор не обнаружены, результаты экспедиции стали известны по более поздним документам, написанным по памяти или с черновиков, и получили, в частности, отражение на сводной карте М. П. Шпанберга, составленной при участии Гвоздева в 1743 г. 21 Как явствует из легенды, "Карта мелкоторская (т. е. меркаторская) от Охоцка до Лопатки и до Чукотского Носу" была составлена по результатам первой Камчатской экспедиции Беринга, "а приобщенные острова и часть земли против того Носу — по журналу бывшего подштюрмана Ивана Федорова в 1732 г.". На самой карте у берегов "Большой земли" имеется надпись: "Здесь был геодезист Гвоздев 1732 года" (См. деталь карты Шпанберга.)
Гораздо большее значение для открытия и колонизации северо-западной части Америки имело, однако, не плавание Федорова и Гвоздева 1732 г., а знаменитая вторая Камчатская экспедиция Беринга — Чирикова 1741 г. Уже весной 1732 г. Сенат предписал Адмиралтейств-коллегии "построить суда и идтить для проведования новых земель, лежащих между Америкою и Камчаткою". В дальнейшем Адмиралтейств-коллегия дала Берингу подробные инструкции о снаряжении экспедиции, постройке судов в Охотске и на Камчатке, исследовании побережья Америки и поисках пути в Японию.
Из записки обер-секретаря Сената И. К. Кириллова видно, что в С.-Петербурге преследовали не только научные, но и важные практические цели. Берингу поручалось, в частности, "везде сыскивать новых земель и островов и неподвластных, сколько можно в подданство приводить". В качестве руководства Берингу и Чирикову предлагалось использовать карту профессора И. Н. Делиля, "а когда самые американские берега тамо, как чается, найдут, то на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют, и подлинно ль те берега американские". Позднее выяснилось, что на этой карте были нанесены и некоторые несуществующие земли "Компании", "Жоао де Гама" и др., что привело к напрасным поискам, к потере ценного времени и затруднило выполнение основной задачи.
Вторая Камчатская экспедиция началась 4 июня 1741 г., когда Беринг на пакетботе "Св. Петр" и Чириков на пакетботе "Св. Павел" вышли из Авачинской губы и поплыли на юго-восток в направлении мифической земли "Жоао де Гама", "о которой чаяли, что оная часть Америки". Спустя восемь дней экспедиция достигла 46° с. ш., "и потому открылось, что земли Иан де Гаммы нет, — писал Чириков, — понеже мы место, где надлежало ей быть, перешли все через. И 13-го числа июня поворотились для искания американских берегов" в направлении на северо-восток.
Через неделю экспедицию "за обычайными тамошними всегдашними туманами с прислучившимся жестоким ветром" постигла еще одна неудача — "Св. Петр" и "Св. Павел" потеряли друг друга и после трех дней безуспешных поисков продолжили свой путь раздельно. Первым к берегам до того неведомой земли (у нынешнего о. Бейкер, 55° 20? с. ш.) подошел "Св. Павел". Это была Америка. "Признаваем без сумнения, — писал А. И. Чириков, — что оная часть Америки, понеже по картам издания норимбергского географа Иоанна Баптиста Гоммана и по протчим, от сего места отстоят уже не очень далече известныя некоторыя американские места". Поднявшись вдоль американского побережья до 58° с. ш., капитан Чириков "послал на ялботе управляющего должность флоцкого мастера Аврама Дементьева з 10 человеки служителей вооруженных на берег" для ознакомления с ближайшими окрестностями и возможных переговоров с местными жителями. Поскольку к установленному сроку Дементьев и его товарищи не вернулись, 24 июля решено было послать на берег ялик с боцманом Сидором Савельевым и тремя другими членами экипажа. Но и они на корабль не вернулись. На следующий день у берега были замечены две небольшие лодки с туземцами, которые, однако, подойти к кораблю не решились. В конечном итоге Чириков пришел к заключению, "что с посланными от нас людьми… на берегу поступлено неприятельски: или их побили, или задержали". На корабле "не осталось ни одного малого судна", и послать кого-либо на берег Чириков уже не мог. Пришлось возобновить плавание, но запасы продовольствия и воды подходили к концу (воды оставалось 45 бочек), а пополнить запасы без гребных судов было невозможно.
Всего вдоль американских берегов русские моряки прошли "около 400 верст, видели китов, сиучей, моржей… и чаек множество разных видов". 27 июля "учинили консилиум" и решили возвращаться на Камчатку. На обратном пути экспедиция открыла ряд островов Алеутской гряды. В сентябре у острова Адах состоялась встреча с местными жителями, которых одарили разными подарками. Наконец, 12 октября 1741 г. тяжелейшее путешествие закончилось — "Св. Павел" вернулся в Петропавловскую гавань. Из 75 человек экипажа на Камчатку возвратились только 51 (15 погибли на американскому берегу, а остальные скончались во время плавания).
Еще более трудным оказалось, однако, плавание "Св. Петра", которым командовал Беринг. После безрезультатных поисков корабля Чирикова Берингу не оставалось ничего другого, как продолжать плавание. 25 июня "Св. Петр" взял курс на северо-восток, и 16 июля (на полтора суток позже Чирикова) Беринг и его спутники увидели землю у современного острова Каяк на широте 58° 14?. В дальнейшем для "осмотра удобного якорного места" на берег был послан "флоцкий мастер Хитров" (Софрон Хитров с командой из 15 человек, а также адъюнкт Петербургской академии наук, натуралист Г. В. Стеллер (Штеллер) в сопровождении казака Фомы Лепехина). За время пребывания на острове Стеллер осмотрел покинутые жителями жилища, предметы обихода, описал 160 видов растений. Было очевидно, что жители "себя в лесу… схоронили или жилища свои имеют на матерой земле, а на сей остров приезжают для промыслу рыбы и протчаго морского зверя". Пополнив запасы пресной воды и оставив в покинутой туземцами юрте подарки, 21 июля экспедиция отправилась в обратный путь, который пролегал вдоль полуострова Аляска и островов Алеутской гряды. Поскольку Беринг заболел цингой и почти не покидал своей каюты, командование "Св. Петром" перешло к лейтенанту Свену Вакселю, который писал в своем журнале: "На обратном пути нам встретились громадные трудности, ибо как только мы намеревались направить курс на дальнейшее продолжение путешествия… так всякий раз вахтенный докладывал о том, что впереди по обе стороны видна земля. Приходилось каждый раз поворачивать в открытое море, и, таким образом, попутный ветер поневоле обращался для нас в противный".
Коварство и любовь, скандалы и интриги, волшебные легенды и жестокая реальность, удивительное прошлое и невероятные реформы настоящего — все это история современных арабских монархических династий. «Аравийская игра престолов» изобилует сюжетами из сказок «Тысячи и одной ночи» и земными пороками правителей. Возникшие на разломе эпох, эти династии создали невиданный доселе арабский мир с новыми «чудесами света» вроде Дубая — но остались глубоко консервативными. Настоящая книга — путешествие в запретные чертоги тех, кто влияет на современный мир и чьи роскошные дворцы по-прежнему стоят на песке, нефти и крови. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Когда в четверг 24 октября 1415 года в Пикардии наступила ночь, король Англии Генрих V и его армия, измотанные долгим походом после взятия Арфлера и ослабленные перенесенной там дизентерией, вряд ли могли мечтать о том, что битва следующего дня принесет им одну из самых крупных побед в истории. Новая потрясающая история Энн Карри воссоздает кампанию и сражение с точки зрения англичан и французов. Только теперь, благодаря углубленному исследованию современных битве источников, а также административных документов и новому взгляду на местность, где происходило сражение, мы можем прийти к более твердым выводам о том, что именно там произошло и почему.
Сборник очерков латвийского политика и журналиста Николая Кабанова раскрывает ранее неизвестные страницы истории Латвийской ССР. Текст написан доступным для широкой публики языком, однако имеет под собой прочную документальную основу: автор более года работал над изучением ранее секретных материалов партархива КПЛ, хранящегося ныне в Государственном архиве Латвии (фонд 101). В архивных документах найдены неожиданные ракурсы как в применении властных практик 1970-х — 1980-х годов, так и в отношениях этносоциальных групп на территории Латвийской ССР.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга молдавского политолога Андрея Сафонова освящает одно из исторических событий — возвращение Бессарабии Советскому Союзу 28 июня 1940 года после 22-летней румынской оккупации. Оно, помимо всего прочего, интересно тем, что СССР смог добиться этой огромной внешнеполитической победы поистине мастерски — без войны.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.