Россия открывает Америку, 1732–1799 - [13]

Хотя по поводу "человеколюбия" и "бескорыстия" Екатерины II можно, конечно, спорить, главный вывод о том, "что Россия явно вспомоществовать Англии противу колоний не станет", сомнений не вызывал, тем более что в С.-Петербурге были неплохо осведомлены о действительном состоянии дел в Северной Америке. Уже в 60-х годах и особенно в первой половине 70-х годов XVIII в. русские дипломаты за границей подробно и довольно объективно информировали царское правительство о развитии конфликта между американскими колонистами и метрополией.

Еще в октябре 1765 г. тогдашний российский посланник в Лондоне Г. Гросс проницательно писал Екатерине II, что после введения метрополией закона о гербовом сборе не только "в столице Новой Англии {36} городе Бостоне" дело шло "до явного народного бунта, но и понежь все провинции Северной Америки меж собою соглашаются, чтоб не признать в английском парламенте власть налагать на них подати, претендуя, что то единственно зависит от собственных их провинциальных собраний, которую претенсии они могли бы мало-помалу себе присвоить совершенную независимость от матерной земли". Три года спустя новый российский посланник в Лондоне А. С. Мусин-Пушкин сообщал в С.-Петербург, что сопротивление жителей Бостона дошло то того, что "хотели они истребить приставленных к таможне офицеров, кои для спасения жизни своей от столь насильственного гонения были вынуждены бежать на стоящую у порта тамо военную фрегату"13.

Наконец, в донесении А. С. Мусина-Пушкина от 31 октября (11 ноября) 1774 г. вновь подчеркивалась твердая решимость американских колонистов отстаивать свои права от посягательств английских властей: "Вчера полученные здесь из Америки письма, — сообщал Мусин-Пушкин первоприсутствующему в Коллегии иностранных дел Н. И. Панину, — подтверждают доказательнейшим образом сколь твердое, столь и единогласное почти тамошних жителей намерение не повиноваться никаким таким повелениям, кои хотя бы мало клонились к утверждению за ними права здешнего законодательства… Генеральным в Филадельфии конгрессом решено уже не вывозить сюда никаких американских товаров, а здешних тамо не принимать"14.

Русский посланник в Лондоне не только правильно оценил сложившееся в то время положение, но и сумел увидеть последствия конфликта с колониями как для внутренней жизни Англии, так и для ее международных позиций. В том же донесении в С.-Петербург Мусин-Пушкин писал: "Положение такое справедливо тревожит здешнее правление и тем более, что известны оному все выгоды, кои здешний торг и фабрики получают и от подвозимых сюда из Америки необделанных, и от вывозимых туда здесь обделанных товаров. Тамошний сюда ежегодный вывоз простирается вообще ценою не меньше трех миллионов фунтов стерлингов, между которыми Ново-Иоркская провинция высылает ежегодно на шестьсот тысяч фунтов стерлингов, а Филадельфская — с лишком на семьсот тысяч. Всякое вывозу такому прекращение если не вовсе {37} подорвет, то по крайней мере повредит все здешние манифактуры весьма чувствительно. Беспокойная Франция и Гишпания не оставят вмешиваться в несогласие между Англиею и колонистами ее. Под флагом первой показывались уже две фрегаты около Бостона, как слышно, нагруженные разными военными припасами, вторая же отправила из Феруль еще пять военных кораблей, вероятно, в Америку".

Последующие события, как известно, подтвердили справедливость этих предположений: конфликт с колониями в Америке не только "весьма чувствительно" затронул экономику Великобритании, но и привел ее к войне с Францией и Испанией, стремившимися использовать "несогласие" в своих интересах. То, что представлялось столь очевидным для иностранного дипломата, явно не способны были понять Георг III и члены консервативного правительства Норта. Английские министры не желали принимать во внимание коммерческие "уважения" и пошли на "ужасное объявление американцев бунтовщиками". Это не оставляло колонистам иного выхода, кроме вооруженной борьбы. "Междоусобная с ними война кажется тем неизбежнее, — справедливо писал Мусин-Пушкин в феврале 1775 г., - что доведены они через то до крайности или необиновенно повиноваться всем здешним узаконениям, или супротивляться оным яко отягательным и утесняющим природные и законные их правости"15. Сообщая, что в различных местах в Америке найдены "великие запасы всяких военных орудий с достаточным количеством пороха", Мусин-Пушкин продолжал далее: "Народ тамошний, оставляя обыкновенные свои промыслы, добровольно упражняется в военных эксерсициях. Антузиастский дух сей заражает равномерно все чины и звания, начинает оный оказываться в Виргинской провинции сильнее еще, нежели поныне действовал оный и в самой Новой Англии"16.

Хотя "неприятельское нападение" на провинциальную американскую милицию совершили регулярные королевские войска, уже в первом столкновении они потерпели поражение. "Сбежавшиеся туда из разных мест жители с ружьями войска королевские опрокинули и преследовали за оными до самого того военного корабля, под пушками которого насилу могли они обеспечить свое убежище, с потерянием при том около 150 человек. Все сие случилось, милостивейший государь, {38} 8 (19) апреля, без всякого, по вероятности, формального плана междоусобной войны. Американцы же, почитая проишествие сие точным началом оной, осадили Бостон знатным числом милиции своей с намерением оным овладеть"17.