Россия — не Сингапур. Какой ВВП нам нужен - [11]

Необязательными (факультативными) являются референдумы по принятию или оспариванию законов и иных законодательных актов, в поддержку их проведения требуется собрать 50 тысяч голосов.

Статистика по крупным вопросам: с 1848 года Берн провел референдумы по 267 поправкам к Конституции и законам, народом было принято 166 из них (62,2 %). Причем, если поправки к Конституции проходили референдумы в 71,5 % случаях, то законы — всего в 47,8 %. Это объясняется тем, что поправки к Конституции ставятся на референдум обязательно, а законы — только те, которые оспариваются в обществе. То есть на референдум выносятся только заведомо сомнительные законы, а снизу — те, в принятии которых отказывают парламентарии.

Поскольку швейцарский институт референдумов донельзя отработан, то у него множество аспектов, которые нет смысла рассматривать все. Скажу только, что те политические системы мира, которые стараются не обращаться к «народному быдлу», считают политическую систему Швейцарии аномалией — некой придурью высокогорных жителей. Однако те исследователи, которые в швейцарскую политическую систему вникают, считают ее наиболее передовой.

Я же хочу обратить ваше внимание на то, что референдумы в Швейцарии — это не подарок слуг народа народу. Слуги сами обязаны проводить референдум, сами обязаны запрашивать у хозяина — народа — разрешение на свои действия по изменению порядка в стране.

…что возможность народа выразить свою волю объединяет его со слугами народа?

Но, даже отдавая должное швейцарской системе, исследователи, на мой взгляд, рассматривают только видимую часть айсберга.

Например, отмечают, что референдумы привели к тому, что все парламентские партии Швейцарии вынуждены идти на компромиссы между собою при принятии законов, при этом учитываются интересы самых незначительных политических сил. Ведь даже для самой маленькой политической силы в Швейцарии не составляет труда собрать 50 тысяч голосов (по расценкам США в 2,5 доллара за собранный голос это всего 125 тысяч долларов) и выставить закон на референдум, указав народу на дефекты закона, — зародить у народа сомнения в целесообразности этого закона. А поскольку статистика показывает 50-процентную вероятность того, что закон на референдуме будет завален, то парламенту выгоднее начать искать компромисс сразу же, как только появились слухи, что какая-нибудь «Автомобильная партия» или «Женская лига» в 500 членов недовольны обсуждаемым в парламенте проектом закона. И, кстати, после принятия любого закона, даже, казалось бы, бесспорного, все равно дается 100 дней, чтобы недовольные законом могли начать организовывать референдум по его отмене.

Для народа Швейцарии никакие авторитеты не святы: швейцарцев надо действительно убедить, что данный закон нужен и полезен. Как убедить — второй вопрос, но убедить, а не видеть в швейцарцах быдло, которое «политическая элита» может гнать куда угодно по своему усмотрению. Народ Швейцарии — это не придурковатый Майдан, который, подобрав сопли и закрыв глаза, тупо лез соединяться с Европой. Например, Швейцария стала членом ООН (организованной в 1945 году) только в 2002 году, а еще в 1986-м практически единогласное решение парламента о вступлении Швейцарии в эту, становящуюся все более и более сомнительной организацию было с треском провалено на референдуме — тогда 75,7 % проголосовавших швейцарцев отказались от сомнительной чести быть членом ООН.

Однако даже благожелательные исследователи не видят или не считают нужным указать на скрытые результаты политической системы Швейцарии, которые она произвела в обществе. Это, прежде всего, максимально возможное качество законов, принимаемых парламентом. Швейцарские парламентарии — это не тупые придурки Думы, штампующие нажатием на кнопки блевотину, присылаемую из администрации президента, блевотину, от которой тошнит всю Россию, блевотину, превратившую Россию в фашистское государство. Из всей массы законодательных актов парламента Швейцарии всего 6–7 % выносится на референдумы, а к оставшимся 93–94 % законов не бывает претензий.

Второй момент. Существует точная сентенция, что лучшим способом государственного правления является монархия, однако у монархии есть страшнейший дефект — народ отучается думать о государстве. Ведь нет необходимости думать, если монарх думает! При монархе мы, народ, можем спокойно думать только о бабах и водке.

Так вот, система референдумов заставляет каждого швейцарца думать о государстве. И чем это плохо? Неужели мысли гражданина о том, разумно ли построить военную базу швейцарской армии на реликтовом болоте в твоем кантоне, менее интересны, чем размышления о скандале на свадьбе какой-то певички? Размышлений о тех «новостях», которыми нас пичкают СМИ?

Референдумы, при всем их несовершенстве, превращают людей из быдла в граждан.

Вот сравните мысленно Швейцарию и Украину. В Швейцарии, как и на Украине, даже не три, а четыре народа, разговаривающих на четырех языках — на немецком (65 %), французском (18 %), итальянском (10 %) и ретороманском (1 %). И представьте, что в парламенте Швейцарии каким-то образом собрались придурки, разговаривающие только на архаичном ретороманском языке, и требующие, чтобы все швейцарцы немедленно этот язык разучили и разговаривали только на нем, а все памятники немецкой, французской и итальянской культуры были разрушены. Сколько законов у этих придурков было бы подтверждено референдумами, и сколько из этих придурков осталось бы в парламенте после следующих выборов, как бы СМИ ни старались рекламировать их народу?